Чаще всего в схватках его спарринг-партнером бывал Тарас.
Инструктор это заметил, Тараса перевели в другую группу, а Дмитрию подбрасывали
все время новых партнеров, к которым надо было еще приноравливаться.
С Тарасом, Валентином и даже Максом встречались теперь
только за обеденным столом, да еще поздно ночью, когда едва живые валились на
постели. За это время урывками узнал, складывая отдельные фразы, шуточки,
намеки, что Тарас выполнял разные задания особого отдела и раньше, так как в
Афганистане выбивал людей, занимавших руководящие должности на контролируемых
муджахедами территориях, а также охотился за имперскими советниками и
пакистанскими наемниками. Группа «Дельта» дважды пыталась его захватить, но это
обошлось ей в два спецподразделения. Тогда впервые имперцы за его голову
назначили премию в пять тысяч долларов. Множество храбрых муджахедов поплатились
жизнями, пытаясь получить эти деньги! Затем премию удваивали и утраивали, а
когда за его голову предлагали уже сто тысяч американских долларов... война
закончилась. Он вернулся, трижды раненый, проливший реки крови, хотя и
проливавший свою, вернулся оплеванный, вернулся в страну, где ему плевали в
лицо.
Вообще о судьбе всех, воевавших в Афганистане, Дмитрий
старался даже не вспоминать. Желчь поднималась к горлу, а кулаки сжимались до
скрипа кожи и хруста суставов. Если редкого счастливца, который ухитрился
спасти окруженных необстрелянных солдат и вывести их в расположение наших воск,
засыпали наградами, то Тарас никого не спасал, о нем как-то неловко говорить и,
тем более, награждать. О нем постарались поскорее забыть.
И вот теперь он в этом подразделений, внешне веселый,
добродушный, компанейский. Ничего не забывший. Не простивший.
Задумавшись, он едва не натакнулся на Тараса, тот нес на
оттопыренной руке ведро с краской, в другой держал широкую малярную кисть. С
крыльца бытовки, где сидел Макс в компании крепких ребят, весело крикнули:
– Опять?
– Пора кое-что сменить, – ответил Тарас с
усмешкой. – Есть добровольцы?
– Придумал новое?
– Валентин придумал, – сообщил Тарас. –
Поможете?
Макс отмахнулся:
– Вон новичка возьми. Заодно проверишь, не лунатик ли.
Тарас повернулся, его черные как маслины глаза испытующе
оглядели Дмитрия с головы до ног:
– А-а... Ты в самом деле как насчет этого... хождения
по крышам?
– Только по ночам, – сообщил Дмитрий. – Когда
сплю. А так ни по крышам, ни по карнизам.
– Сейчас походишь, – сказал Тарас зловеще. –
Возьми ведро с краской... Да не это, во-о-о-он еще одно. И кисть побольше. А в
каптерке еще захвати набор пакетов. Дешевые, акварельные, первым же дождем
смоет, но нам надолго и не надо.
Дмитрий, ничего не понимая, притащил все, что велел лысый
гигант, вместе поднялись на плоскую крышу здания. Дмитрий соступил с последней
ступеньки, ахнул: крыша разрисована всеми цветами, а потом ахнул снова, когда
понял, что нарисовано.
– Чо краснеешь, – прорычал Тарас. – Тебе
наглядная агитация не ндравится?.. Может быть, ты вообще – продажный наймит
Империи? Бери ведро, начнем с того края. Это все уже устарело, а Валентин тут
новую штуковину придумал... И надпись, что надо! Вот с этой бумажки спишешь.
Ничего не перепутай! Как у тебя с грамотностью?
– Если по бумажке...
– Буковка в буковку! А то тут не по-нашему.
– Да я и по-нашему только если большими буквами...
– Тут крупно, крупно.
Дмитрий косился на непристойный рисунок:
– Тогда не перепутаю.
– Вот и давай, не стесняйся. Гражданские самолеты над
нами не летают, так что попадет тому, кому предназначено.
– А что... что они с этими снимками делают?
– Обязаны класть на стол руководству, – ответил
Тарас счастливо. – Лично генералу Хануману. А также в восьми экземплярах
раздать высшим чинам из армейской разведки, военно-воздушной, морской, в ЦРУ,
одну – секретарю национальной безопасности... сейчас у них там баба, для нее
тоже кое-что наклевывается, вот только надпись надо покороче! Чтобы как удар
кнута по ее толстой голой жопе... Ты стишки никогда не кропал?
Дмитрий шарахнулся так, что едва не упал с крыши:
– Ты что?.. Никогда в жизни.
– Жаль, – сообщил Тарас искренне. – Жаль. Ну
ладно, ее оставим на десерт.
Дмитрий поинтересовался:
– А как... эти?... Ну, которым все это...
– Странные какие-то, – ответил Тарас
неодобрительно. – Почему-то обижаются. А с чего бы? Ведь это раньше были
вероятными противниками, а сейчас просто невероятные союзники! А что обижаться
на таких союзников?.. Мы ж их любим, разве не видно? Вон Ханумана двое наших с
двух сторон любят, аж глаза у генерала на лоб полезли... Да тут надо
дорисовать...
А за обедом Тарас сказал равнодушно:
– Завтра у нас свободный день. Валентин, в город
съездим... или ну его на фиг?
– Второе, – ответил Валентин ровно.
Его пальцы красиво и синхронно работали ножом и вилкой,
расчленяя, накалывая, нагребая лезвием ножа на зубчики вилки горки ядреной
каши. Все это безукоризненно точно отправлялось в рот, не обронив ни единой
крупинки. Сам Валентин сидел за столом как герцог на королевском приеме:
невозмутимый, знающий себя цену. Дмитрий уже знал по слухам и смешкам, что
Валентин в самом деле потомок кого-то и чего-то, не то барон, не то князь, хотя
и тщательно это скрывает.
Дмитрий оживился:
– Здесь можно выезжать в город?
– Кому можно, – ответил Тарас злорадно, – а
кому... У тебя как с цензом оседлости? Ну, прошел ли тесты, сдал ли мочу на
анализы?
– Сдал, – подтвердил Дмитрий. – Все сдал...
Валентин поморщился:
– Ребята, за столом...
– Извини, – сказал Дмитрий. – Правда, извини.
Это чудовище все время провоцирует. Вам разрешают?
Валентин бросил короткий взгляд на Тараса:
– Ты поинтересуйся о новичке.
Тот пожал плечами:
– Ты же знаешь порядок. Он не бывал даже на пленере.
Пока не пройдет все круги нашего ада... я говорю о бюрократическом аде, ему
даже к забору близко подходить нельзя.
Валентин недобро ухмыльнулся:
– Ты еще брякни, какие тут заборы!
– Молчу-молчу.
Ножи и вилки позвякивали, Тарас с хрустом грыз толстую
мозговую кость. Из-за дальних столов донеслись раскаты здорового смеха. Когда
дошла очередь до кофе, в нагрудной кармане Дмитрия пискнуло. Он нащупал сквозь
ткань выступающую кнопку, тут же там пискнуло, негромкий голос произнес:
