– Да никто не гонится, – сказал Тарас
успокаивающе. – Они ж крутые...
Дышал он тяжело, с хрипами. Грудь вздымалась часто, Дмитрию
почудился треск, словно сломанные ребра задевали одно другое. Волосы над ухом
слиплись от крови, над бровью пламенела ссадина. Еще одна ссадина украсила
подбородок. Рубашка разлезлась по швам,
Валентин быстро зыркнул в зеркальце заднего хода. Дорога
выскальзывала из-под колес, виляла, сзади мелькнул жигуленок грязно-серого
оттенка, погони нет, да и кому гнаться, только девчонки в состоянии завести
мотоцикл... Странно, что Тарас ни одной из ней не врезал, а ведь ненавидит
шалав.
Дмитрий вцепился в борт, джип прыгал как горный козел,
Валентин в одном месте дернул руль, джип резко свернул, проехал на двух
колесах, мелькнул желтый полуобвалившийся кювет, дальше под колеса бросалась
серая земля, трава шелестела, но теперь все дальше удалялись от дороги.
За несколько сот метров до магистрального шоссе Валентин
остановил машину, Тарас выпрыгнул и во мгновения ока сменил табличку с номером.
Старую тут же с такой силой воткнул в землю, что скрылась полностью. Дмитрий
видел как он топнул каблуком, вгоняя поглубже, Валентин нетерпеливо покрикивал,
в руке Тараса блеснул пузырек, Дмитрий видел короткую струю аэрозоли, что
вырвалась словно из широкой ладони.
– Я думал, – сказал он, – у вас таблички
термитные... Поднес спичку, тут же сгорит дотла. Бесследно.
Тарас рыкнул:
– Не умничай. Умнее тебя а тюрьме сидят!
– А что? – не понял Дмитрий.
– Бесследно, – передразнил Тарас
раздраженно. – Так и дадут казенное добро переводить! На операцию
отпускают со скрипом...
Машина снова дернулась, на этот раз выкатили и понеслись
хоть и с превышением скорости, но кто ее не превышает, а на дальше на повороте
им даже помигали фарами, предупреждая о близком посте ГАИ.
Запах от Тараса мигом выветрился, но там в лесу, где
осталась табличка, ни одна собака не возьмет след и не отыщет ее. Осталось
только сменить рубашку Тарасу, но, похоже, Валентин это уже предусмотрел...
Тарас расположился на заднем сидении, руки раскинул на
спинку сидения. Мокрые волосы быстро подсыхали, ссадины скрылись под эластичным
кремом, а рубашку в придорожном магазинчике с гордым названием «Супермаркет»
подобрали под расцветке точно такую же. Правда, не по размеру, но короткие
рукава Тарас закатал выше локтей, а ворот расстегнул по пояса, выставив ветерку
волосатую грудь.
Дмитрий сидел рядом с Валентином, тот надменно и неотрывно
смотрел вперед, руки уверенно лежали на оплетенной баранке руля.
– Какая муха тебя укусила? – спросил Валентин
брезгливо.
Тарас буркнул:
– Не знаю. Просто не знаю... Обрыдло все, понимаешь? В
стране такое, а это... Когда дерьмо поверху плавает, то ни черта, кроме дерьма,
и не видно. Откуда у них такие мотоциклы? У одного знаешь какой харлей?..
Семьдесят тысяч долларов отдай и не пикни!.. А на нем такое чмо сидение трет,
что завтра точно расшибет всмятку!
– Сидение?
– Харлей, дурень!
– Ничего, – утешил Валентин, – папочка другой
купит. Еще круче.
– Круче не бывает, – огрызнулся Тарас. – Было
бы круче, это чмо на нем бы красовалось.
Валентин сказал, глядя прямо перед собой:
– Уже не покрасуется. Что с тобой творится, Тарас?
Двоим сломал руки, ладно. Но одного просадил монтировкой насквозь. Никакая
«скорая» уже не спасет.
Тарас сказал без сожаления:
– В самом деле? Гм, надо ж было как-то обороняться. Он
же мог той монтировкой прическу испортить! Не знаю, Валентин, что со мной. Но
если не пошлют на что-то нужное стране, я сам выйду на улицы и буду наводить
порядок, как умею.
Валентин фыркнул:
– Ломать руки рокерам?.. Или переводить старушек через дорогу?
Дмитрий со злостью поглядывал на аристократический профиль
лейтенанта. Ветер трепал волосы, лохматил длинные ресницы, Валентин опускал
веки, но выглядело, что щурится высокомерно и нагло. Сказать бы, мелькнуло у
Дмитрия, что он совсем недавно как раз и наводил порядки, как умел, не
дожидаясь действий правительства. На каждого мерзавца, застреленного по
контракту, убирал пару бандитов с другой стороны, а то и третьей, стремясь
стравить этих пауков. Они в самом деле тут же начинали свои тайные войны, и
опять у него увеличивался фронт работ.
Тарас прорычал со злобой:
– Я пойду в вольные охотники! Буду их убивать, пока
самого не убьют. Я не могу из года в год бить по чучелам, когда юсовцы окружили
нас со всех сторон, когда уже закидывают десанты в Москву!
Валентин поинтересовался:
– Кого их? Рокеров? Ты всерьез считаешь, что они и есть
основная угроза России?
Тарас огрызнулся:
– А что, члены правительства, вот так на харлеях? Кого
достану, кого и бью. Да и вообще... К черту, мне эти тонкости политики! Одно я
знаю: это моя страна! Хорошая или плохая, но моя. И буду защищать! Даже с
продажным правительством, депутатами-идиотами, тупыми генералами и пьяным
вдрабадан народом!.. У них там, за океаном, элитные войска не сокращают.
Напротив, еще как напротив!..
Глава 12
Караульный опять же вручную открыл ворота, никаких
сервомоторов, Валентин загнал джип в гараж, Тарас вылез первым, Дмитрий
заметил, что сержант старается не прихрамывать, а когда ступает на правую ногу,
слегка задерживает дыхание.
– Мы как раз к ужину, – заявил он бодро.
Валентин фыркнул с отвращением:
– Куда в тебя столько влезает?
В столовой народу не больше половины, похоже, не только их
отпустили на выходные. Кому-то явно разрешается даже с ночевкой... Надо
запомнить, подумал Дмитрий. Надо запомнить.
Тарас жизнерадостно махнул девушке в столовой:
– Привет! Нам на троих, Валентин сейчас явится.
– Так долго машину сдает? – поинтересовался
Дмитрий.
– Да нет... Отчет. Понимаешь, мы обязаны обо всем
докладывать.
Дмитрий насторожился:
– Неужели обо всем расскажет? Это же подсудное дело.
Тарас повел плечом, поморщился:
– Вряд ли все... Меньше знаешь, меньше виноват.
С подноса на их стол перекочевали глубокие тарелки с
украинским борщом, бифштексами, Тарас умолк и с урчанием придвинул обеими
руками тарелку. Дмитрий ел вяло, это Тарасу надо восстанавливать силы и
заживлять травмы, Валентин так и вовсе не вставал с сидения, где он сейчас,
кому и что именно докладывает...
На подходе к красному уголку еще издали услышали громкие
голоса. В большой комнате, где стоял телевизор с большим экраном, парни орали
друг на друга, Дмитрий видел красные от злости лица, выпученные глаза.
