– Он знал, – сказал Филипп сурово. – Он знал,
что не вернется. И послание зашифровал так, чтобы его не мог понять передающий
записку...
Из взгляды встретились на денежных знаках проклятой Империи.
Собранные по тысяче и перетянутые резинками, они были сгруппированы еще по
десять таких пачек, и выглядели аккуратными столбиками нарезанной бумаги.
Филипп напоминал себе, что это двести пятьдесят тысяч, за которые можно купить
приличную двухкомнатную квартиру в Москве или особняк в центре какого-нибудь
Парижа, но сердце не стукнуло чаще, и дыхание не участилось.
Слава облизнул пересохшие губы:
– Что будем делать?
– Похоже, эти деньги он передает нам, – сказал
Филипп медленно.
– Да это ясно, – ответил Слава тоскливо. –
Как распорядимся?
– Можно по-русски, – ответил Филипп с горькой
насмешкой, – на половину купить водки, на другую половину – закуски...
нет, это не по-русски, на закуску хватит рукав понюхать... а можно поступить
иначе... Мы ведь новые русские?
Слава кивнул:
– Самые новые.
Он уже видел перед собой ласковое средиземное море, пальмы.
Яркое солнце на безоблачном синем небе, красивых женщин в бикини и без, слышал
веселый беззаботный смех людей, которые не считают деньги.
– Мы самые новые, – повторил Филипп. – Самые
новые.
Он всегда любил возиться с оружием. У себя на даче, если
можно назвать дачей полуразвалившуюся хибарку на проклятых шести сотках, у него
была своя крохотная мастерская, где вручную доводил стандартные патроны до
нужного ему состояния.
Зажав пулю в тиски, аккуратно высверливал углубления, смысл
которых не понять не только профану, но даже добросовестному портяночнику,
который отслужил свои два года честно и добросовестно. Наносил по периметру
кольца, одни пули оставлял пустотелыми, другие заполнял когда свинцом, когда
ртутью... Порох отмерял по крупинкам. И хотя заказ можно было выполнить без
всех этих ухищрений, но ему нравилось выполнять красиво, с эффектами, как,
например, когда он застрелил главу москворецких прямо на роскошной даче в
окружении телохранителей, множества гостей по случаю дня рождения главаря.
Сейчас он держал в руках знаменитый «винторез» или, как
именуют, винторвку специальную снайперскую. Она состоит на вооружении только
спецгрупп, так как это чудо современной техники, весит всего два с половиной
килограмма, емкость магазина двадцать патронов, прицельная дальность с
оптическим прицелом – четыреста метров, а с ночным прицелом – триста. Снабжена
глушителем, молниеносно разбирается на три части и укладывается в кейс. На
полкилометра пробивает бронежилеты до четвертого класса, которые с легкостью
выдерживают очереди из калашникова...
Если бы ему такая чуть раньше, он заметнее проредил бы ряды
московских бандитов. Да и не только московских. Сейчас же только по мишеням, по
мишеням, стоя, с колена, лежа, с поворота, с кувырка, словно это не винтовка, а
пистолет...
Но сердце дрогнуло, когда ему дали однозарядную снайперскую
винтовку ОЦ-44. Калибр двенадцать и семь, вес – четырнадцать, а прицельная
дальность – два с половиной километра. Дмитрий не поверил глазам, когда с двух
километров просаживал насквозь любые бронекостюмы, включая и восьмой,
последний, пробивал броневые листы бэтээров и прочей бронетехники.
– Черт, – вырвалось у него. – Еще бы чуть, и
можно бить танки прямо в лоб! Это действительно винтовка...
Инструктор довольно оскалил зубы, спросил:
– Ты еще не бывал, как вижу, на пленере.
– Не бывал, – ответил Дмитрий. – А что?
– Тогда тебя ждет сюрприз, – сказал
инструктор. – И с винтовками – тоже. Мы ведь «каскад»! Ты еще не видел все
оружие «каскада»!
Постепенно, урывками и огрызками он узнавал больше о
спецподразделении, в котором сейчас проливал пот ведрами. Точная дата основания
«каскад»а неизвестна, точно так же неизвестно, почему его так назвали. Во
всяком случае, каскадеров в нынешнем виде, которые вместо актеров кувыркаются и
прыгают через огонь, в те давние времена еще не существовало. Полагают, что все
началось со знаменитой фразы Иосифа Виссарионовича: «есть человек – есть
проблема, нет человека – нет проблемы». И вот однажды в тиши кабинетов
аналитических отделов «компетентных органов» родилась идея о создании
спецгруппы, аналога которой не было во всем мире. Она должна была сочетать в
себе почти все мыслимые спецификации спецслужб и часть немыслимых (например
свободу действий и автономность принятия решений).
Что ж, в России часто создавалось то, до чего остальной мир
не додумался. Как, к примеру, тихие русские интеллигенты создали и обосновали
такое политическое течение, как терроризм. И сами же начали швырять бомбы в
царей, градоначальников, подав пример всему миру.
На этот раз, творчески развивая идею вождя народов, был
создана спецгруппа, сотрудники которой обучались владению оружием любого вида –
от куска стекла, до артиллерийской установки. Они учились проникать всюду – от
штабов и командных пунктов, до тюрем максимального режима изоляции и банковских
подвалов. Они учились пользоваться всеми мыслимыми видами транспорта – от
гужевого до реактивного. Их учили выживать в условиях дикой природы и трущобных
районов. Они учились говорить на наиболее распространенных языках мира
английском, испанском, китайском и арабском. Они учились завоевывать уважение у
врагов и доверие у пленных. Кандидатов собирали со всего СССР, задействовав для
этого всю мощь структуры тотального наблюдения. Задача у группы была одна:
определение ключевой фигуры (или фигур) в происходящих где-либо событиях и
нейтрализация этой фигуры (фигур).
Созданная группа долгое время не была пущена в ход. Сталин
испугался собственного изобретения. Отряд был расформирован, его учебная база
перешла в ведение ГРУ. Однако, через несколько лет о ней вспомнили. Вновь
собранных курсантов, по ускоренной программе, подготовили выполнению особых
заданий за линией фронта. Ликвидация нескольких разведшкол «Абвера», физическое
устранение английской спецгруппы коммандос, готовящих вывоз из Норвегии
золотого запаса. Благополучный провал «Заговора генералов» и, как следствие,
казнь наиболее опасных для ССР военных и политических деятелей в Германии (в их
числе адмирал Канарис, английский агент, вполне способный добиться организации
сепаратных соглашений между верхушкой третьего рейха и союзниками, талантливый
разведчик, составивший меморандум, на основе которого была написана знаменитая
речь Черчилля в Фултоне, знаменующая начало «холодной войны»). Провал попытки
покушения на Сталина в Тегеране, Инспирирование казни Муссолини, предание
гласности истории высадки союзников на Сицилии, кража архивов и материалов
института Анненербе (не такая уж бесполезная вещь).
После смерти Сталина «Каскад» попал под каток «чисток» и,
наряду с многими профессионалами тайной войны, которые не умели «каяться» и
«признавать ошибки» – «каскадеры» оказались в опале.
