За спиной прерывисто вздохнул капитан Свиридов. Его серые
глаза не отрывались от экрана, где новенький в группе старичков бегал, прыгал,
стрелял в прыжках и падении, вступал в схватки с противниками, снова прыгал в
тяжелом защитном бронежилете, способной выдержать удары пуль крупнокалиберного
пулемета.
– Что ответили американцы? – спросил Васильев.
Он не отрывался от зрелища, где новенький почти не уступал
ветеранам. За спиной снова послышался вздох:
– Просят передавать им все записи, видеопленки, любые
материалы. Похоже, что-то в обучении их заинтересовало.
– И ничего не предпринимать? – спросил Васильев
недоверчиво.
– Ничего...
В голосе Свиридова было недоумение. Он ревностно выполнял
все распоряжение Васильева, старого боевого генерала, что еще во времена
Брежнева, разуверившись в коммунизме, предложил услуги юсовской разведке. С тех
пор он регулярно снабжал их информацией. Плату сперва брать отказывался,
стеснялся, он-де против диктатуры и за демократию, но штатовцы недоумевали и
настаивали, и генерал наконец махнул рукой, стал брать долларами и услугами:
если юсовцы уверены, что продается все, то не стоит спорить из-за таких
разногласий. Главное, не дать чудовищной советской машине двинуть танки на
Европу, не дать развязать войну, а для этого надо Штатам сообщать всю военную
информацию, чтобы они вовремя принимали меры.
Для этого он привлек и своего верного ученика Свиридова,
тогда еще лейтенанта. Теперь же, он генерал, а Свиридов – капитан, получали в
долларах, почти не принимая мер предосторожностей, ведь разворовывалось все и
везде, и уже даже военная прокуратура не спрашивала, откуда у того или другого
прапорщика вдруг да пятиэтажная дача, а то и вилла на Гавайях!
– Одно ясно, – нарушил молчание Свиридов, –
они заканчивают подготовку. Этого Човна, несмотря на его отставание, скоро явно
отправят в составе диверсионной группы. Узнать бы маршрут хотя бы
приблизительный...
– Когда отбывают?
– Предположительно, в среду.
– Собирай все, – распорядился Васильев. –
что, относится к их группе. У юсовцев головатые аналитики, сложат все кусочки,
поймут все. Есть какие-то данные. Собираются отбыть скоро?
– Вчера и позавчера были выходные! Но все остались в
лагере.
– Понятно. Значит, последняя стадия.
– Так точно.
Васильев нахмурился, глаза выхватывали кусочки информации,
что плавала по экрану, сказал после паузы:
– Найди повод привезти их в мой кабинет для беседы.
– Но «каскад» нам не подчинен! Даже мы не сможем
явиться к ним с инспекцией или просто с визитом...
Васильев повысил голос:
– Выполняй. Ермаков отбыл в Москву, не заметил?.. А его
заместитель – хороший оперативник, но никудышний руководитель. Наплети, что
снова очередная перестройка, перетряска, переподчинение, что права «каскада»
снова урезаны – в первый ли раз? – что их вот-вот передадут в подчинение
не то ГРУ, не то вообще разбросают для усиления «альфовцев».
– А когда выяснится?
Васильев хмыкнул:
– Но ведь ты передаешь только слухи?..
– Слушаюсь!
– Что-нибудь, – добавил Васильев, – наплети о
последнем инструктаже. О бдительности, ответственности, осознанности принятия
решений... Чтобы это выглядело как обычная бюрократическая рутина. Мол,
штабники имитируют деятельность, надеются на повышение жалованья.
Свиридов с готовностью вытянулся:
– Сделать это сейчас?
Васильев покачал головой:
– Сперва настроим кое-какую аппаратуру. И я не хочу,
чтобы нам мешали при... инструктаже. Понял?
Дмитрий перешагнул порог, автоматически сканируя помещение,
на предмет откуда могут выстрелить, куда метнуться ему самому, что можно
использовать для обороны и нападения из тех предметов, что в пределах
досягаемости...
В комнате было двое офицеров. В лагере их не встречал, да и
не пускают на территорию «каскада» посторонних, даже с маршальскими звездами.
Будь на месте Ермаков, можно бы отмазаться от посещения штаба, Дмитрий сразу
ощутил неясную враждебность, хотя генерал смотрел с отеческой улыбкой, весь
спокойный и умиротворенный, словно генеральское жалование ему пообещали платить
по конца жизни.
Офицер с погонами капитана отчеканил:
– Господин генерал, по вашему приказанию стажер Човен
доставлен!
Генерал встал с улыбкой, протянул Дмитрию руку через стол,
сказал с добродушной укоризной:
– Ну зачем же так?.. Мы не в стройбате. Садитесь,
товарищ Човен... Тьфу, никак не привыкну, господин Човен. Мы в таких войсках,
что обходимся без формальностей.
Сам он с явным облегчением плюхнулся обратно в кресло,
воротник расстегнул, видна дряблая покрасневшая от усилий шея. Дмитрий сел,
ощущение опасности не оставляло, а когда второй офицер заходил со спины, на
загривке начинали угрожающе подниматься волосы.
– Я к вашим услугам, – ответил он.
Генерал пропыхтел:
– Эх, где моя молодость... Когда-то и я был бравым
десантником. Стрелял и ломал кости. И сейчас еще бы... Но брюхо мешает, да и
все эти бредни о ценностях человеческой жизни хоть в одно ухо да западают.
Черт, сильна же у врага пропаганда! Нам бы такую... Как вы относитесь к этим
трюизмам, что человеческая жизнь – священна?
Дмитрий ответил осторожно:
– Золотые слова.
– Вот-вот, – крякнул генерал. – Слова
золотые! Потому так и действуют на неподготовленные головы. А ведь наша задача
успеть эти головы подготовить раньше. Чтобы молодое поколение было готово бдить
и защищать...
Дмитрий слушал, напряжение в теле ушло, голос стал
монотонным, но иногда генерал все же задавал вопросы, приходилось отвечать, в
ушах нарастал звон, словно надоедливо звенел комар, он делал усилие, чтобы
слушать и как-то отвечать. Генерал, как все старики, разглагольствовал на все
темы, поучал, ругал молодежь и нравы, досталось от него и Кречету за
недостаточную решительность, и юсовцам за чрезмерную решительность, поговорил о
засилье секса в кино,
Дмитрий начал ерзать, кресло почему-то жестковато, капитан
как неслышная тень скользил вдоль стен, подавал генералу какие-то знаки.
Наконец генерал сказал с явной неохотой:
– Ну, лекцию по повышению, так сказать, ты прослушал. Не
обижайся на старика, но это не только для галочки. Я думаю, что после нашей
беседы ты лучше ощутил, что за твоей спиной находится Родина!
Когда за ним закрылась дверь, Васильев скривил рот:
– Теперь он поймет, за что так не любит штабистов.
Что-то записал?
– Обижаете, – ответил Свиридов. –
Сфотографировал, просканировал его морду послойно, снял отпечатки пальцев и
голоса, заснял с трех позиций на эту... дигитальную. Цифровую, то-есть. Ну, а
уж эти анализаторы стресса и прочие детекторы лжи... эти трудились на полную.
Хотя, конечно, эти ребята держаться умеет даже дома так, что... все это
бесполезно.
