Егоров держался в сторонке, помалкивал. Понятно, все висело
на волоске. Если бы с авианосца издали заменили прикрепленную к брюху вертолета
атомную мину, то могли бы тут же отправить вертолет от флота как можно дальше.
Он поймал на себе острый взгляд Сказбуша. Старый разведчик
понимает, что Егоров своим уходом из войск особого назначения не порвал все
связи, что тревожит и раздражает главу ФСБ: ведь все нити должны быть в его
руках, руках директора! Но сам же понимает, что следят и перехватывают прежде
всего людей из его окружения.
– Что, – сказал он негромко, приблизившись вроде
бы невзначай, – есть еще какие-то идеи?
– Есть, – ответил Егоров уклончиво.
– Какие же?
Егоров скупо улыбнулся:
– Мои идеи, как вы понимаете, никого отношения к этому
несчастному случаю не имеют. На имперском авианосце по халатной небрежности
произошел атомный взрыв. Что делать, когда много ядерного оружия, какое-то из
них сработает... Вы же знаете, даже незаряженное ружье раз в год стреляет. А
там были сотни заряженных боеголовок!.. Ну, пусть не сотни. Но за штук
пятьдесят ручаюсь.
Сказбуш кивнул с раздражением на красивом аристократическом
лице:
– Да-да, конечно. Об этом все газеты и напишут. Вон
Забайкалов уже строчит ноту протеста имперскому правительству! Мол, как они
смеют плавать возле наших берегов с неисправными атомными бомбами на борту! Еще
и компенсации потребует, вы же знаете Забайкалова...
– Уже знаю, – улыбнулся Егоров. – Но Империя
вместо этого флота пришлет другой. Хотя и с некоторой задержкой... Мы просто
обязаны отвечать ударом на удар... но не обязательно в том же месте. Ответы
могут быть неадекватными. К примеру, они обрушили наш рубль, мы обрушим что-то
у них. А на Аляске, в Калифорнии или в Майами – это выберем сами.
Справа от меня Коган сказал скептически:
– Ну и что? Крику много, а шерсти мало. Конечно, это им
влетит в копеечку. И молодых здоровых самцов стало поменьше. Но там в глубине
империи остались живородящие самки, мигом новых нарожают. Так что это
булавочный укол...
– Зато по самую головку, – возразил Коломиец с
энтузиазмом. – а они страсть не любят, когда шпильку втыкают не они, а им!
Я прислушивался к разговорам, а мысли текли тяжелые, вязкие.
Страна лесорубов и простолюдинов, не знающие ни чести, ни каких-либо принципов,
оказалась наиболее приспособленной для выживания, когда у других стран на ногах
весили эти гири. У США не было тормозов в виде «Это неприлично», «Это
недостойно», что останавливало другие страны, где еще оставались остатки
дворянства, а от этого дворянства, что тогда еще и дворянством не звалось,
проникло в самые низы, когда самый распоследний пропойца из крестьян знал, что
лучше умереть, чем поклониться чужаку, а простой солдат без раздумий прыгал с
горящим факелом в руке в пороховой погреб, только не дать порох врагу... да и
унести чужаков с собой побольше. Поэтому США быстро разрослись, набрались мощи,
затем начали теснить другие страны, а когда те опомнились, уже были запряжены в
колесницу Империи.
Сейчас Империя пожирает больше половины всей потребляемых
мировых богатств, стремится к полному контролю над планетой. В Империю везут
нефть из арабских стран, алмазы из Африки, медь из Гватемалы, лес из
Финляндии... да легче найти страну, которую Империя не выдаивает досуха!
Нельзя сказать, чтобы этого постыдного и опасного положения
не понимали во Франции, Германии, вообще в Европе. Но понимают и как-то
пытаются протестовать именно думающие и лучшие люди, но Империя умело навязала
подлейшую систему, так называемую демократию, когда важные решения принимаются
большинством голосов. Это трактуется как народоправление, как заботу о простых
людей, а простому народу плевать на театры и симфонические концерты, начхать на
культуру вообще, когда есть американские комиксы и тупейшие шоу, а с ними он
принимает более близкую ему Империю, и с легкостью предает свою страну, где все
еще какие-то путы на ногах, оставшиеся от другого, ныне сгинувшего сословия.
Глава 28
Сказбуш, ястреб из ястребов, ястребее которого разве что
министр культуры, холодновато и спокойно втолковывал Яузову, основному
силовику:
– Предыдущих президентов... как и непризедентов, ловили
простой удочкой на простейшего червячка. Из-за океана обвиняли, что мы варвары,
что не соблюдаем международные права! А вот мы, дабы уверить всех в соблюдении
этих самых прав, растаптывали страну, только бы угодить этому самому
ничтожеству. Только бы не обидеть сексменьшинство, убийцу-садиста, извращенца
или журналюгу, откровенного плюющего тебе в лицо!.. И все равно нас считали
варварами. А мы, все больше и больше старались стать «цивилизованными», не
понимали, что весь мир уже смеется над такой потерей лица! В «цивилизованной»
Америке, где преступлений намного меньше, преступников либо на электрических
стул, либо в виде особой милости дают по три пожизненных срока или по триста
двадцать лет отсидки в тюрьме строгого режима! Да какая к черту отсидка – на
каторге! А мы, дабы выглядеть гуманнее гуманистов Ренессанса, вовсе отменили
смертную казнь, а убийц и насильников помещаем на пару лет в тюрьму, откуда
через месяц могут выйти за хорошее поведение!.. Давайте согласимся с тем, что
мы – варвары. И будем вести себя как варвары. Варваров по крайней мере уважали
и боялись. А уж считались так еще как!.. Во всяком случае не так, как с обезьянничающей
Россией.
Яузов хмыкнул:
– Когда один в Думе брякнул, что надо бы ввести в
России каторгу, как на него завопили наши либералы! Слюнями всего забрызгали. А
в ихней Империи того же рэмбу на каторгу строгого режима! Двадцать лет в виде
особой милости, да не где-нибудь, а на каменоломне!.. А у нас чикатил в
санаторий на лечение... Черт, давайте начнем с либералов, а? Как на Востоке! На
кол их, или батогами на Манежной площади. Как мусульмане Москвы уже лупцуют
своих алкоголиков или паразитов трудового народа. А москвичи завидуют и
говорят, что ислам лучше православия уже хотя бы по этому!
Краснохарев сказал раздраженно:
– Вы это бросьте! Работать надо. С ними нас нечего
сравнивать!
Сказбуш удивленно вскинул брови:
– Вот как? Но разве в самом деле не стоим перед выбором
западной или восточной модели?
Подошел Коган, вмешался с веселым удивлением:
– Разве уже не выбрали? Моя Сара вторую неделю чадру
примеряет...
– Вы это бросьте, – повторил Краснохарев уже с
неуверенностью. – Работать надо, а не разговоры говорить. Мы еще не
приняли ислам... просто дали ему больше свободы. А сравнивать не могу.
Некогда!.. Да, Штаты непрерывно и навязчиво навязывают всему миру свои
ценности, выдавая за общечеловеческие... Да, их наглость, напор, реклама и
хамство – сметают все европейские культуры! Но, вот тут большое «НО».
– Какое?
