– Деньги! – заорал черный. – Давайте деньги,
толстые твари!..
Фред вздрогнул, улыбка начала сползать с лица. В руке негра
тускло блестел пистолет. Черное дуло смотрело ему прямо в живот. Он ощутил как
там сразу заныло, словно горячий свинец ударил в тугие мышцы, прорвал и
разворотил кишки, сказал торопливо:
– Ты только не волнуйся. Ты получишь деньги...
– Что значит «не волнуйся»? – заорал негр еще
злее. – Это я волнуюсь?
Он загнул длинную отвратительную ругань, рассказывая как он
их обоих поставит и использует, Шейла стояла ни жива, ни мертва, негр
подскочил, рывком сдернул с ее плеча сумочку. Все это время ствол пистолета
смотрел Фреду в живот, и метнуть руку к собственному пистолету на поясе было
слишком рискованно.
– Там деньги... – пролепетала Шейла, – в сумочке
есть деньги.
Негр одной рукой расстегнул, заглянул, но одновременно
держал на прицеле Фреда. Фред напрягся, на лбу выступили капли пота. Это самые
опасные мгновения, негр видит его только краем глаза, и едва заподозрит хоть
малейшее движение, тут же нажмет на курок, а ствол все так же смотрит прямо в
живот. Расстояние слишком маленькое, чтобы промахнулся, и слишком велико, чтобы
попытаться провести прием обезоруживания...
– Э, да вы жирные свиньи, – сказал негр
повеселевшим голосом. – Две сотни баксов?.. Неплохой улов...
Он начал пятиться, пистолет его чуть приподнялся, смотрел
Фреду в лицо, а Фред смотрел в лицо грабителя, профессионально составляя
портрет, по которому его сегодня же безошибочно отыщут в любой точке мира. Этот
скот не уйдет дальше ближайшего торговца наркотиками, так что полиции
достаточно будет проехать до танцбара на углу...
Сзади грабителя лежала пустая бутылка. Фред напрягся, ибо
если грабитель наступит, то упадет, а тогда со злости или в испуге может начать
пальбу. Он сказал торопливо:
– У тебя за спиной пустая бутылка. Не наступи, а то
упадешь. Нам не надо трудностей.
Негр чуть повернул голову, переступил с грацией дикого
животного. Безобразно толстые губы искривились в усмешке:
– Заботливый, да?.. Ну, я тоже о тебе позабочусь,
ха-ха!
Неожиданно он двинул рукой, грянул выстрел. Шейла охнула,
Фред быстро посмотрел на жену, на левой стороне груди возникла маленькая
дырочка, из которой красным бурунчиком хлестала кровь.
Грабитель злобно хохотал, пистолет он сунул за пазуху,
отвернулся и пошел, даже не убыстряя шаг, к перекрестку. Фред молниеносно
выхватил пистолет, крикнул:
– Ни с места! Полиция!
Негр обернулся. Фред видел как сразу посерело его лицо, а
глаза выпучились. Пистолет Фреда был в два раза крупнее, чем у него, а темный
зрачок смотрел как жерло пушки.
– Я... – пролепетал он, – я только...
– Достань пистолет! – скомандовал Фред. –
Медленно!... Еще медленнее... Роняй!... Отшвырни ногой в мою сторону!.. Лицом
на землю!... Быстро, сволочь!
Негр плюхнулся на асфальт. Фред выхватил из кармана телефон,
быстро прокричал:
– Медпомошь срочно на угол Шестой авеню и Майкла
Хеллера!.. Пулевое ранение!.. Потребуется переливание крови!.. Да быстрее же...
Он слышал как диспетчер передала распоряжение, спрятал
телефон во внутренний карман и подошел к распластавшемуся на асфальте
грабителю. Мелькнула мысль, всадить пулю прямо сейчас. Но мысль была
отвратительная своей прямотой и честностью, тут же отогнал, всмотрелся в
дрожащего грабителя:
– Не вздумай шевельнуть даже пальцем!
– Да что вы, мистер, – проблеял грабитель. –
Я ничего не делаю, только не стреляйте! Я лежу, лежу...
– Лежи, – процедил Фред. – За тобой уже едут.
Серены полицейской машины и медпомощи прозвучали
одновременно. Они подъехали с разных сторон, полицейские выскочили и, наставив
на замершего грабителя со всех сторон пистолеты, приблизились, надели
наручники, обыскали, подняли и увели, а медработники быстро и ловко подняли
Шейлу на носилки.
Фред сел с ней в машину, по дороге Шейле подключили
капельницу. Он смотрел в милое дорогое лицо, сердце сжималось от горячего
сочувствия. Половину лица ей закрывала маска, по которой подавали кислород,
только и рассмотрел, что под глазами кожа стала почти голубой, а губы посинели.
Машина неслась стремительно, он видел через боковое окошко
как все водители уступали дорогу. Уже через шесть минут они влетели во двор
больницы. Дверцы распахнулись, носилки с Шейлой подхватили и бегом унесли.
Шофер, обернувшись к Фреду, сказал успокаивающе:
– Ее прямо в операционную! Там уже ждут, по телефону
предупредили...
Без чувств, без мыслей, Фред дотащился до вестибюля.
Раздвижные двери разбежались широко в стороны при его приближении, ноги как
деревянные протопали по ковровой дорожке. У двери операционной кто-то сунул в ладонь
бумажный стаканчик с горячим кофе. Фред выпил, почти не ощутив вкуса.
Минут через пять дверь распахнулась, вышел человек в халате
хирурга. Фред задержал дыхание, а в мозгу забилась отчаянная мысль: только не
это! Операция не могла закончиться так быстро...
Хирург спросил усталым голосом:
– Мистер Хольт?
– Я, – ответил Фред.
Он поднялся, мир качнулся перед глазами. Хирург выставил
руку, но Фред уже собрался с силами.
– Что с нею?
– Я сожалею, мистер Хольт, – сказал хирург с
глубоким сочувствием. – Мы ничего не смогли сделать. Она умерла по дороге
к операционному столу. Мы пытались... медицина пока не всесильна... Примите
наши самые глубокие...
Он повернулся, стены качались, двигались навстречу, грозя
сдавить его, толкали одна на другую. На выходе кто-то помог спуститься с
крыльца.
Не помнил, как добрался домой. Впервые квартира показалась
чересчур огромной, даже нежилой. Машинально включил телевизор, достал из
холодильника пиво, тут же швырнул обратно.
Взгляд упал на телефон возле дивана. Как деревянный, не
чувствуя тела, он потыкал негнущимся пальцем по шероховатым кнопкам с цифрами.
Гудки звучали мелодично, мягко, усыпляюще, потом щелкало и соединялось с
далеким Лос-Анжелосом, он в самом деле ощутил, как ядовитая горечь перестает разъедать
внутренности. Наконец на том конце провода в последний раз щелкнуло, донесся
профессионально бодрый и жизнерадостный голос Мери:
– Алло, Мери на проводе!
– Привет, дочурка. – сказал он с грустной лаской,
хотя дочурка уже догнала его в росте и даже в весе, – ты извини, что я к
тебе, в основном, как всегда с нерадостными вестями. Мери, дорогая, крепись...
– Папа, – послышался встревоженный голос, –
что случилось?.. Да говори же!.. Папа, только не молчи!
– Мери, – произнес он тяжело, – Мери...
Больше нет у нас твоей мамы.
