– Сделать запрос?
– Да. Что говорят результаты анализа?
– Аналитики утверждают, что переговоры с нами вел
русский. Только русские.... или рожденные в России настолько пренебрегают
артиклями. Только у них буква "L" звучит то твердо, то мягко, в
понятной одним русским зависимости. Но по крайней мере двое из команды чистые
мусульмане. Это видно по жестам,
– Арабы? Или же узбеки, таджики, а во и вовсе татары?
– Трудно сказать, – ответил Кармак
виновато. – Теперь русские тоже принимают ислам в массовом порядке. Там
что опять арабский экстремизм. А нет его хуже.
– Есть, – буркнул Фред.
– Чей?
– Русский.
Глава 32
Рассвет уже позолотил верхушки деревьев, когда донесся
знакомый рокот. С востока появился вертолет, с трудом перевалил через огромные
сосны, с облегчением пошел вниз к развороченному взрывом гигантской поляне.
Там все еще дымился кратер, словно в тайгу врезалась комета.
На сотни метров земля оставалась черная, словно свежевспаханная, деревья и
камни разметало как будто комета превратилась в авиационную бомбу. На дне ямы
блестела сплавленная порода, а от самолета-шпиона не осталось и куска металла,
пригодного на скрепку.
Ермаков помахал руками, указывая, куда сесть, послал
вообще-то ненужный кодовый сигнал, показывающий, что они не под прицелом некого
противника, действуют не по принуждению, лишь тогда вертолет пошел в указанном
направлении.
Дмитрий сказал мечтательно:
– Вот теперь отосплюсь...
Макс хмыкнул:
– Надеешься?
– А что?
– Эх, малек... Если бы ты не спал всю дорогу, заметил
бы наши вещмешки. Ну, которые готовились совсем не для нашего леса.
Огромная туша вертолета медленно оседала посреди поляны.
Тарас и Валентин подхватили огромные мешки, такой же точно был за спиной
Ермакова. Дмитрий со взволнованным сердцем ухватил оставшийся, каскадники бегом
мчались к вертолету, на этот раз уже не задевая ни сучка, ни веточки, хотя
необходимости в маскировке снова не было.
Дальнейшее в памяти осталось как длинный бессвязный сон. Их
перебросили на небольшой аэродром, оттуда долго везли на машинах, затем еще
дольше ждали, сидя на вещмешках. Ермаков исчез, вернулся злой, снова уехал, так
ждали до обеда, а покормить их, конечно же, никто не подумал. Затем снова везли
на двух машинах, уже обратно, а оттуда, заставив переодеться, глупо и
бестолково везли через тайгу, без всякого смысла перегружая их дважды, меняя
провожатых.
Тарас и Макс ухитрились поспать, Дмитрий заснуть не мог,
хотя ночь прошла без сна совсем. Однако к вечеру и он почувствовал, как тяжелые
веки начинают наползать на глазные яблоки, а все тело налилось приятной теплой
тяжестью.
Он поразился, увидев темную тушу самолета, что неожиданно
выросла перед их машиной. Их все-таки привезли наконец на аэродром, маленький и
укрытый, крылья самолета уходят в тьму, что ощетинилась острыми вершинами
сосен. Ночь безлунная, но привыкшие в темноте глаза сразу увидели границу между
звездным небом и высокими деревьями.
Ермаков скомандовал сдавленным голосом:
– Быстро в самолет!.. Пока ни один спутник не смотрит в
эту сторону!
Самолет только что выкатили из подземного ангара, догадался
Дмитрия, холодея. Он выпрыгнул из машины первым и со всем ног бросился к темной
огромной туше, вспоминая смутные слухи о подземных хранилищах, где хранятся
несметные запасы продовольствия, оружия, где расположены крупнейшие секретные
заводы и дислоцируются целые армии. Как среди глухой тайги, где нет даже
проселочных дорог, был выстроен подземный ангар? Наверняка не для
одного-единственного самолета...
Едва последний из десантников оказался в салоне, пол
дрогнул, затрясся. Почти сразу в теле наступила тяжесть, зато тряска разом
оборвалась. Дмитрий не однажды прыгал с десантных самолетов самых разных
конструкций, но такого короткого разбега даже не мог представить.
Каскадники сидели как статуи, широкие привязные ремни плотно
перехватывали каждого за грудь и в поясе. Тарас лениво переговаривался с
Максом, Ермаков и Валнтин подремывали, ибо, похоже, день будет не легче ночи.
Дмитрий сам задремал, все начало казаться будничным, а
самолет несся и несся сквозь черноту, монотонный рев притуплял все чувства,
через пару часов наступило сонное отупение. Через несколько часом снизились
настолько резко, что дальше неслись, почти задевая гребешки волн. Так длилось
довольно долго, потом под днищем вместо волн замелькали верхушки деревьев.
Несколько раз они довольно круто меняли курс. Тоже понятно:
если прижимались к земле, прячась от радаров, то курс приходилось менять из-за
обычных рейсовых самолетов. Наверняка штурман самолета получал через спутник
указания, где и кто в этот момент находится. К счастью, небо над Латинской
Америкой все еще не переполнено самолетами. А будет переполнено, подумал
Дмитрий с внезапным приливом оптимизма, придумаем что-то еще.
Тарас всхрапнул, вскинул голову, глаза дико посмотрели по
сторонам. Макс буркнул:
– Спи-спи. Зато не услышишь, как нам в днище долбанут
ракетой.
– Ну и шуточки у тебя, – пробормотал Тарас.
– А что? Знаешь, у них сейчас ракеты класса
«земля-воздух» с теплонаведением...
– Пошел ты... Таких ракет опасался мой дед. А сейчас
эти ракеты сперва спрашивают «свой-чужой».
– А ты свой?
Тарас буркнул:
– Меня все считают свойским парнем.
Ермаков пошевелился, голос его прозвучал уверенно, как у
преподавателя в уютном зале перед студентами:
– Что можно сделать по безопасности, мы сделали. Для
всех радиолокационных служб наш самолет всего лишь некий кодированный сигнал.
Даже на нашей базе не знают какую операцию мы затеяли! Отряд, который высадится
на землю объекта, не будет знать, от кого исходит сигнал: все команды
передаются через спутник по секретному коду. На транспортнике, что везет нас к
точке выброса, не знают кого везут, с каким заданием и куда отправимся дальше.
Более того, этот транспортный самолет выведен из подчинения военно-воздушных
сил, как принимающий участие в работе ГРУ, но затем так же тихо был передан
нам. Он вернется и останется на базе со всем экипажем до тех пор, пока... пока
мы не закончим свою работу.
Он сделал невольную паузу, которую сразу же с холодком в
сердце отметил Дмитрий.
Самолет шел ровно, десантники начали похрапывать. Ермаков
вышел из кабины пилота, в руке небольшая карта, оглядел всех по очереди:
– Жаль будить вас, ребята... но пора. Приближаемся. Нас
сбросят через десять минут.
Макс поежился:
