– Да, в полевых условиях анализируем остатки пороховой
смеси. Недавно проследили путь крупной партии «калашниковых»... понятно,
китайского производства, но здесь явно наше оружие. Как и патроны.
В ящике, который держал солдат, щелкнуло, зажужжало. Фред
ожидал, что из щели поползут листки бумаги, но оттуда полетели с сухими
щелчками, похожими на выстрелы с глушителем, яркие фотографии. Все яркие и
контрастные, в цвете. Вильямсон сгреб в аккуратную стопку, протянул Фреду:
– Кого-нибудь знаете?
Фред разложил веером, парни со снимков смотрели сурово и с
поджатыми губами, словно их засняли уже после того, как узнали о цели своего
задания. На некоторых фотографиях в разгар тренировок, пара снимков в столовой,
и Фред поразился насколько скудное питание у этих крепких парней, которые с
головы до ног в буграх мускулов.
– Это вот Ермаков, – люъяснил он
Вильямсону. – Полковник, самый опасный противник. Если уж его забросили
лично, то операция у них непростая... Это Валентин Трубецкой, Тарас Пригайло,
Дмитрий Човен... Который улыбается, это Макс. Единственный, кто улыбается.
Почти по-американски, так же чисто и открыто, разве что этот улыбается
совершенно искренне.
– Да, он отличается. Похож на прибалта.
– Да? Да у русских разве разберешь? В русском намешано
крови больше, чем в американце. Нет, он русский, хотя о его прошлом известно
мало.
Вильямсон хмыкнул:
– Мало?.. Эти фотографии... Что у вас за агентура
там?.. Из самого гнезда, надо же...
Фред развел руками:
– Хотел бы сослаться на наш высокий профессионализм,
но... в России сейчас такая неразбериха, что кажется: приходи и бери их голыми
руками. Правда, уже обожглись, но попытки, понятно, будут продолжаться.
Информацию получать до смешного просто. И недорого.
Вильямсон с любопытством смотрел, как вице-директор ЦРУ
двумя пальцами выудил из нагрудного кармашка прибор размером с крупную
пуговицу. Он не заметил, когда и где вице-директор нажал на «play», но тотчас
же донесся сильный чистый голос. Ему ответил другой голос, явно человека
постарше. Вильямсон вскинул брови:
– А это что?
– Говорят Тарас Пригайло и Дмитрий Човен, –
объяснил Фред. – По-русски. Хотите услышать их голоса на английском?
Произношение как у англичан. Даже чересчур правильное. Есть голоса всех их
спецназовцев. Когда веселые, когда грустные, даже когда рассказывают анекдоты...
– Анекдоты?
– Да. Про тупых юсовцев, в основном.
Вильямсон хмыкнул:
– Да, вы основательно нафаршировали российские
структуры своими агентами. Да-да, вы говорили, что их сейчас только ленивых не
обворовывает... а ленивые в нашем мире не выживают.
Фред посмотрел по сторонам, сказал с кривой улыбкой:
– Но для протокола, как говорится, но мы знали об их
задании. Нам расправиться с наркобаронами не дает сенат, а у русских к власти
пришел недавно генерал, который не очень-то считается со своим сенатом. Черт,
ему бы президентом в нашей стране стать!..
Вильямсон сказал:
– Но почему они вдруг пошли на север? Что за уловка?
Все базы «красной бригады» как раз на юге, в непроходимых джунглях. Или они
попробуют сделать петлю? Я понимаю, наши ребята не ожидали такого уровня.
Потому и упустили. Надо было сразу группу «дельта» сюда бросить, окружить их,
остановить при отходе...
Фред хмыкнул:
– Надо признаться, мы тоже не ожидали, что они будут
прорываться в эту сторону. Другое дело, затеряться в джунглях...
– Сейчас в городе можно затеряться проще, чем в
джунглях!
– Да, при условии, что все они... они большая часть
владеет испанским.
Фред вспомнил многочисленных Хуанов, которые сдерживали
напор войск генерала Франко в Испании, покрутил головой:
– Уверен, что владеют. Надо срочно раздать их портреты
на всех авиалиниях. Потому что у меня нехорошее предчувствие...
– Что за предчувствие?
– А если они была заброшены не только затем, чтобы
убить наркобарона? Если им что-то надо и здесь? Не в Колумбии, а, в нашей
стране?
– Что, в США?
– Да.
– Но это безумие!
– Что, безумие сунуться в нашу страну?
– Да чтоб русский спецназ...
Фред поморщился:
– Арабские террористы взрывают бомбы прямо перед Белым
Домом, а они не круче русских. Если мы не перехватим русских по дороге, они
могут натворить бед.
Вильямсон пожал плечами:
– А что говорит ваш информатор?
Фред признался с неохотой:
– Это управление, в отличие от КГБ или ГРУ, обладает
особой степенью свободы. В том числе и свободы принятия решений. И даже выбора
целей.
Вильямсон содрогнулся:
– Страшно представить себе такое учреждение.
Фред кивнул, вид был несчастный:
– Да, хотя подбирают людей только абсолютно честных и с
высокой ответственностью. Что, собственно, как хорошо, так и плохо. Для нас.
Потому что высокая ответственность перед своей страной... своим народом...
может толкнуть на действительно страшные вещи!
Солнце уже поднялось к зениту, когда на горизонте показалась
полочка земли, а чуть погодя уже можно было различить небоскребы, что теснились
у самой воды. Яхта шла споро, волны стучали о борта. Вода напоминала ту, что
сбегает с холмов, где стоят коровники. Серая, с плавающими фекалиями, мусором,
нефтяными разводами, она кричала о мощи огромного города, который вырос из
крохотной голландской колонии.
Дмитрий опустился в каюту. Полумрак, легкий аромат духов и
неспокойной ночи, Клара широко распахнула невинные глаза, все еще подернутые
сном:
– Как, уже утро?
– Уже скоро полдень, – ответил он счастливо.
Она попыталась подняться, в изнеможении рухнула обратно:
– Дикарь, что ты со мной сделал?.. Разве же можно
заниматься сексом всю ночь?
Он покачал головой:
– Нет, конечно.
– Тогда чего же...
– Клара, – сказал он серьезно, – для меня это
был не секс.
Она приподнялась, с неодобрением посмотрела на свои руки,
где остались следы от его пальцев. Вывернула шею, стараясь заглянуть на свои
ягодицы.
– Секс, – заверила она. – Теперь я верю, что
мирные жители за надежной спиной морской пехоты! Или ты не из морпехов?
– Нет, – ответил он.
– Из «дельта»? Или «СВИТ»? Других не знаю, прости.
– Прощаю, – ответил он великодушно. – Всех
этих ребят, которых ты перечислила, я на завтрак ем без соли. Мелочь. Но я о
другом... Мы с тобой уже трое суток неразрывно. А бывает, что достаточно и
одного взгляда...
