На выходе еще одна железная дверь, открыл пинком, Коридор
залит ярким светом, воет сирена, на потолке тревожно мигает сигнальная
лампочка, слышен топот ног, но пока пусто. Выругавшись, он спрятал
заготовленные ножи, ладонь ощутила рифленую поверхность рукояти пистолета.
Когда уже добежал до площадки с лифтом, впереди открылась
дверь одного из кабинетов. Палец едва не дожал спусковой крючок, но это вышли
важные господа в безукоризненных костюмах. Увидев бегущего человека с
пистолетом в руке, замерли на дороге, даже не пытаясь отступить обратно в
надежный кабинет.
– С дороги, – гаркнул он на английском, –
чертовы гомосеки!
Успел увидеть как один господин заложил руки за голову и
присел у стены в позе заложника, остальные побелели как будто разом из них
выпустили всю кровь, застыли. Он расшвырял их на бегу, успел подымать, что так
и будут лежать, пока не появятся их сраные полицейские и не поднимут их под
белы ручки, дабы отвести в реабилитационные центры в тихие кабинеты
психоаналитиков.
Глава 44
Коридоры второго, считая сверху этажа, устланы роскошной
ковровой дорожной, на стенах портреты седовласых и не очень мужиков, некоторые
в старинных костюмах, а все двери по обе стороны коридора с массивными резными
ручками. Настоящие произведения искусства. На дверях медные таблички с
множеством слов, звания и должности, явно это этаж для высшего персонала. Если
бы его цель были заложники, то брать бы здесь как гусей, целые стада.
Он затормозил возле развилки, даже уперся ладонью, чтобы не
выскочить с разбега. Чутье подсказывало, что дальше опасность, он даже
вообразил себе с десяток солдат, ждущих его появления с автоматами
наизготовку...
Решившись, на миг высунул голову из-за углу и тут же убрал
обратно. Коридор наполнился грохотом выстрелов. Очереди распарывали стены,
сбивали штукатурку, во все стороны летели щепки красного дерева, на потолке
жалобно разлетались плафоны, а ему под ноги падали как осколки стекла, так и
срубленная выстрелами проволока, но перед глазами уже стояла картина десятка
охранников, ждущих его появления с автоматами наизготовку.
Сработало то чувство, что Ермаков называл удачливостью, но
Дмитрий назвал бы как-то иначе: то ли почувствовал запах десятка мужиков, хоть
и отмытых отборными шампунями, но все равно быстро потеющих при беге, то ли от
их скопища шло добавочное тепло, а его чуткая кожа уловила повышение
температуры с той стороны и даже сумела перевести ее в зрительные образы...
Охранники, чтобы не мешать друг другу, выстроились
единственно верно: пятеро стреляли из автоматов, опустившись на колено, а еще
пятеро строчили у них над головами. Ермаков отступил на шаг, пальцы бесцельно
шарили по поясу, там метательные ножи, но все это для бесшумного снятия
часовых, а здесь подошла бы противотанковая граната...
– Да черт с вами. – прошептали его губы. –
Умный в гору не пойдет...
Он отбежал назад, по лестнице поднялся на этаж. Уже хотел
нырнуть в коридор, но сверху с грохотом бежала целая толпа свитовцев. Все в
полном обмундировании, в бронежилетах, касках, с автоматами наизготовку.
Прежде, чем кто-то успел нажать на курок, он выстрелил в грузного верзилу, что
бежал последним. Тот, получив пулю в раскрытый в крике рот, повалился на
остальных, смел их по лестнице как сухие листья к ногам Ермакова.
Их было семеро, но он ни разу не нажал курок. Действуя
руками и ногами, он бил молниеносно и сильно, слыша только хруст костей,
вскрики, стоны, а когда перепрыгнул их тела и понесся вверх по лестнице, уже
знал, что если кто и выживет, то только для инвалидной коляски.
Заключенные в камерах орали и трясли решетки. Он швырнул им
всю связку ключей, ловко попав между прутьями, промчался к сто третьей. Первый
же выстрел сорвал замок. Дверь распахнулась, на кровати сидел немолодой мужик,
крепко сбитый. Его холодные голубые глаза с плавающими в них льдинками
взглянули на Ермакова из-под густых бровей, похожих на уступы с выгоревшей
травой.
Ермаков перехватил взгляд, брошенный на автомат, мужик
медленно начал бледнеть.
– Операция «Эммануэль-три», – бросил Ермаков
коротко. – Майор Волков, быстро за мной!
Он повернулся и бросился по коридору, даже не оглядываясь.
Заключенные выбегали, торопливо открывали двери других камер, где-то прозвенел
женский крик и оборвался на высокой ноте.
Когда Ермаков сбежал вниз, мужик догнал уже с автоматом в
руках. Ермаков бросил коротко:
– Брось. Он только помешает.
С крыши было видно как толпа заключенных несется через
необъятно широкий двор к главным воротам. У всех в руках мелькали прутья
арматуры, обрезки труб, а у некоторых были автоматы и пистолеты.
Охранники сдуру выбежали навстречу, один дал
предупредительную очередь поверх голов. В ответ прозвучали выстрелы. Он
задержался, упал, на него навалились и начали сдирать с плеча автомат, пояс с
пистолетом в кобуре, даже зачем-то сапоги.
– Держись, – велел Ермаков. – Это быстро.
На его плечи упали крепкие мозолистые ладони. Оттолкнувшись,
он увидел как из-за зданий на большой скорости выметнулся вертолет. Сердце
сжалось, вертолетчик наверняка заметит, достаточно будет одной пули... однако
ноги уже оттолкнулись, ветер засвистел в ушах, он ощутил свое тяжелое тело,
трос угрожающе прогнулся, далекое здание надвигалось недостаточно быстро...
Вертолет сделал круг над двором, Ермаков слышал усиленные
динамиком призывы сложить оружие и разойтись, затем застрочил пулемет. Он
сцепил зубы, приказывая себя не разжимать пальцев, даже если тело прошьет
пулями с головы до ног, даже ощутил по всему телу покалывание. Противоположная
стена тем временем быстро надвигалась.
Он понял, что прогиб не позволит взобраться на крышу,
крикнул и показал на окно, а за пару метров разжал руку. На миг сердце замерло,
затем удар, грохот, звон разбитого стекла.
Они влетели в комнату как два метеорита. Ермаков перекатился
через голову, вскочил, чувствуя как кружится голова, а по всему телу ноют
ушибы. Волков ворочался на полу, постанывал.
Ермаков выхватил из-за пояса пистолет:
– Вот теперь держи!
– Стар я для таких выходок, – простонал бывший
заключенный. – Кстати, при чем тут «Эммануэль-три»?..
Он с трудом поднялся, но когда Ермаков толкнул дверь,
поспешно шагнул следом. Коридор тянулся длинный, узкий, с одинаковыми дверьми
по обе стороны. К удивлению Волкова они пронеслись до самого лифта, не встретив
никого, и только между третьим и вторым этажом сообразил, что сегодня выходной
день, разве что на выходе охрана...
Никакой охраны, а дверь Ермаков вышиб с разбегу. Волков
сразу метнулся к неприметному фордику, припаркованному между пежо и мерсом.
Ермаков подумал одобрительно, что старый разведчик чутья не растерял. Чужие
машины американцы замечают сразу, их не любят, а свои привычные...
