— Ты была вместе с отцом, когда эти люди захватили его?
Алоя тяжело вздохнула, ближе придвинулась к Крейгу и положила голову ему на плечо, словно старалась найти убежище и защититься от невидимых врагов.
Крейг не удержался, чтобы не поцеловать ее в лоб, и крепче обнял за плечи.
— Начни рассказывать с самого начала, — ласково попросил он, зная, как тяжело будет для девушки пережить все заново. — Я не знал, что Рэндал был женат, и что у него есть Дочь. По-моему, этого не знает никто в Англии.
— Он никогда никому не рассказывал об этом, опасаясь, что люди, на которых он работает, и которые ему доверяют, перестанут иметь с ним дело, если узнают, что он женат на женщине, имеющей отношение к России.
Крейг попросил Алою объяснить все подробнее.
— Моя мама — грузинка. Ее отец, мой дедушка, князь Вольверши, был весьма знатным человеком в Грузии, до тех пор, пока она не вошла в состав России.
Крейг хорошо знал о том, как произошло это событие, но решил не перебивать девушку.
— Отец и мать познакомились во время одного из его приездов в Грузию и полюбили друг друга. Отец намеревался попасть через Грузию в Афганистан, чтобы выяснить планы России относительно этой страны. — Она улыбнулась и продолжила:
— Он влюбился в маму с первого взгляда. Они оба с первой же секунды поняли, что нашли свои вторые половинки.
— Я чувствую тоже самое по отношению к тебе.
— И я испытываю те же чувства, — отозвалась Алоя. — Моя мама рассказывала мне о том, что отец был именно тем мужчиной, который виделся ей в мечтах, и которому она хотела принадлежать душой и телом. Для себя я хотела бы того же.
Крейг вновь поцеловал девушку в лоб, но не стал ничего говорить, желая дослушать историю до конца.
— Через некоторое время они поженились, но так, чтобы никто об этом не узнал. Мой дедушка возражал, желая для своей единственной дочери пышной, веселой свадьбы, но отец считал, что департамент иностранных дел Англии может не верно истолковать этот брак из-за национальности моей матери.
Алоя всплеснула руками и с грустью добавила:
— Ни один выходец из Грузии не считает себя русским, однако их это ни сколько не интересует.
— Это мне известно.
— Мама не хотела портить жизнь папе, тем более, что она понимала, какую важную работу он выполняет. Ведь от его действий иногда зависели десятки жизней! Так что она никогда не вмешивалась в его дела.
Она перевела дыхание и продолжила свой рассказ:
— Я родилась в Грузии. Мы с мамой старались использовать любую возможность, чтобы побыть с отцом, который по долгу службы часто оказывался за сотни километров от нас.
Однажды мы встретились с ним на индийских равнинах, в другой раз у подножия Гималайских гор, в темных крестьянских лачугах, до которых приходилось проделывать путь, длиной в несколько дней.
Теперь Крейгу стало ясно, где и почему пропадал временами Cap — он ездил встречаться со своей семьей.
— Потом департамент давал папе другое задание, — продолжала свой рассказ Алоя, — и он отправлял нас домой, или в один из крупных индийских городов, например, Бомбей или Калькутту. Мы жили там скромно и тихо, чтобы никто не обратил на нас внимания и ничего не заподозрил.
— Весьма необычная жизнь! — заметил Крейг.
— По счастью, у нас не было проблем с деньгами. Папа хотел, чтобы я получила блестящее образование и нанимал мне лучших учителей. Когда выпадала возможность, он делился со мной своими собственными размышлениями о жизни. С течением времени моя любовь к нему становится все сильнее и сильнее, особенно теперь, когда мы остались одни!
— В каком смысле? — спросил Крейг.
— Ты единственный, кто может меня понять, — отозвалась Алоя. — Когда русские захватили нас здесь, в Монте-Карло…
— Подожди! — прервал ее Крейг. — Не торопись. Прежде всего, почему он вернулся в Европу? Он говорил мне, что ни за что не вернется в Англию.
— Да… да. Я ведь не рассказала тебе, — продолжала Алоя. — Мама… умерла! Некоторое время ей нездоровилось. С большим трудом мне удалось разыскать отца, чтобы он приехал, и попрощался с ней.
Ее голос дрожал, выдавая весь сонм чувств, бушевавших в ее душе.
— Мама знала, что он едет к ней, и держалась изо всех сил. Она не могла уйти не попрощавшись с ним.
Алоя уткнулась лицом в плечо Крейга, не в силах сдержать душившие ее рыдания.
Через мгновение она совладала с собой и сказала, прерывающимся голосом:
— Она… дождалась… его, и успела сказать, как сильно его любит. И сразу ушла в мир иной.
Крейг погладил девушку по голове и сказал:
— Она все равно любит тебя, и продолжает помогать несмотря ни на что. Она и подсказала тебе, что ты можешь доверять мне.
— Конечно, я в этом уверена. Она помогает и папе. О, Крейг, я знаю, что он не боится смерти, но я не могу потерять и его!
— Это была бы невосполнимая потеря для всего мира, — убежденно сказал Крейг. — Но почему он все-таки решил вернуться в Англию?
— Он не мог оставить меня в Индии одну. Я умоляла его ничего не предпринимать, ко он решил увезти меня к своей сестре, моей тетушке, с которой он всегда поддерживал теплые отношения Он надеялся, что она не только будет заботиться обо мне, но и представит ко двору.
Алоя помолчала некоторое время, собираясь с мыслями, и тихо добавила:
— Он был уверен, что все это будет достаточно просто сделать, пока однажды не обнаружил, что за ним следят русские, готовые в любой момент схватить его или убить. Ведь он только что вернулся из Тибета, и мог владеть нужной им информацией.
— Ты когда-нибудь была с ним в Тибете? — с любопытством спросил Крейг.
— В Гангдзе у нас был дом. Мы жили там с мамой, пока папа отсутствовал и собирал сведения в окрестных монастырях и, разумеется, в самой Лхасе.
Она снова замолчала, чтобы перевести дыхание.
— После маминой смерти ему ничего не оставалось делать, как вернуться домой.
— Он сделал это, ради тебя.
— Я не знала, как быть, и была готова слушаться его во всем.
— Но, почему тогда ты решила сойти с корабля в Ницце и приехала сюда? — спросил Крейг.
— Нам пришлось замаскироваться, чтобы никто не смог нас узнать, — заговорила Алоя. — Папа переоделся в костюм турка, причем так здорово, что никто бы не усомнился в нем.
— А ты?
— Я была его женой! На мне были надеты широкие шальвары и плотная чадра, которые скрывали мою внешность, как нельзя лучше. Такой наряд прячет и полноту, и худобу, и красоту, и уродство. Так что догадаться о том, как выглядит женщина под чадрой — невозможно!
