Они недолго оставались на палубе, и, спустившись вниз, Дорина с облегчением увидела, что сестра Тереза, заметив утомленный вид Летти, повела ее спать.
Чувствуя себя неловко оттого, что ее сестра так быстро покинула общество, которое собралось в ее честь, Дорина приложила все усилия, чтобы быть очаровательной и любезной с гостями.
Она внимательно выслушивала все, что ей рассказывали, смеялась над всеми шутками и в первый раз в жизни по сути играла роль хозяйки.
Если бы ее не мучило беспокойство о Летти, она веселилась бы от души. Это была как раз такая вечеринка, легкомысленная и беззаботная, в которой она всегда мечтала принять участие, но из-за ее болезни ей никогда не предоставлялась такая возможность.
Теперь, когда здесь не было Летти, приковывавшей к себе взгляды всех присутствующих мужчин, они с удовольствием осыпали Дорину комплиментами, а женщины, у которых не было особых причин для ревности, доверительно болтали с ней, как с давней знакомой.
Когда султан наконец поднялся, собираясь откланяться, Дорина с изумлением обнаружила, что уже далеко за полночь. Остальные гости вынуждены были последовать его примеру, хотя и не скрывали своего сожаления.
— Мы были счастливы видеть ваше высочество в числе наших гостей, — сказал Максимус Керби султану.
— На следующей неделе я устрою прием в вашу честь и в честь вашей прелестной невесты, — ответил султан. — Когда намечена ваша свадьба?
— Через две недели, — сказал Керби.
Дорина покачнулась, словно от удара.
Всего две недели, чтобы успеть подготовить Летти к тому, что ждало ее впереди! Всего две недели, которые ей самой дано провести в этом новом, волшебном мире!
Пока султан и большинство гостей прощались с хозяином, двое джентльменов задержались, увлекшись игрой в триктрак.
— Я не могу так уйти, Макс, — воскликнул мистер Томпсон, тот самый, у которого была хорошенькая жена. — Я только что потерял тридцать фунтов и намерен отыграть их.
— Вы отлично знаете, что вам незачем спешить, — ответил Максимус Керби. — Еще слишком рано, чтобы ложиться спать.
— Это верно, — сказал другой джентльмен. — Если вы намерены остаться, Томпсон, то мы с Биллом тоже сыграем партию, а потом победители сыграют между собой. Согласны?
— Согласен! — воскликнул Томпсон, его партнер также поддержал эту идею.
Попрощавшись с султаном, Дорина направилась в каюту к Летти, но та крепко спала. Она заглянула к сестре Терезе и увидела, что та тоже переоделась и собирается лечь в постель.
— Гости все еще здесь? — спросила сестра Тереза.
— Кое-кто остался.
— В таком случае не беспокойтесь о нас. Идите и развлекайтесь, дитя мое. Я видела, как вам было весело сегодня.
— Мне действительно было весело, — подтвердила Дорина.
Она вернулась в салон. Обнаружив там только мужчин, увлеченных игрой, она тихо выскользнула за дверь, решив, что им, возможно, не понравится, если она будет стоять у них за спиной.
Ей захотелось выйти на свежий воздух, насладиться красотой ночи, всмотреться в темноту таинственных джунглей.
Она поднялась на палубу.
Было очень тихо, но не успела она сделать и двух шагов, как увидела мелькнувшее впереди светлое платье, и поняла, что она не одна.
На носу корабля под тентом стояли два человека.
Дорина заколебалась, не решаясь подойти к ним. Она была уверена, что миссис Томпсон, а там была именно она, не обрадуется ее появлению.
Дорина стояла в нерешительности, не зная, что предпринять, как вдруг миссис Томпсон обвила руками шею Максимуса Керби (а вторым был именно он) и притянула его к себе.
Дорина, не в силах пошевельнуться, увидела, как он сжал ее в объятиях и прильнул к ее губам.
Прежде Дорине не доводилось видеть страстно целующихся мужчину и женщину. Что-то в их застывших фигурах, в том, как белокурая головка миссис Томпсон склонилась на плечо Максимуса Керби, заставило ее затаить дыхание.
Она не могла объяснить даже самой себе, что именно она испытывала в этот момент.
Одно дело мысленно представлять себе пылкие объятия любовников, другое — видеть это своими собственными глазами. Неожиданно у нее промелькнула мысль, что, должно быть, Максимус так же искусен в любви, как и во всем остальном.
Глядя на непринужденную грацию его фигуры, изящный наклон головы, она подумала, что его поцелуи должны быть какими-то особенными…
И тут она поняла, что, по сути, шпионит за ним, и если он увидит ее, то сочтет ее поведение бестактным и назойливым.
Очень тихо Дорина вернулась в салон, с удивлением сознавая, что вместо отвращения и негодования она испытывает нечто совсем другое.
Игра только что закончилась. Мистер Томпсон расплачивался со своим партнером, а двое других джентльменов потягивали виски из высоких стаканов.
— Нам пора, — сказал мистер Томпсон. — Боюсь, шум голосов мешает спать леди Летиции.
— К тому же мне вставать ни свет ни заря, — заметил его партнер. — Я могу позволить себе поздно ложиться лишь по субботам.
Один из джентльменов бросил фразу, которую Дорина не расслышала, и все громко расхохотались. Как раз в этот момент в салон вошла миссис Томпсон в сопровождении Максимуса Керби.
На его лице было загадочное выражение, и Дорине показалось, что его губы слегка кривились в циничной усмешке. В голубых глазах миссис Томпсон она прочитала торжество, на ее губах порхала довольная улыбка.
«Она добивалась этого весь вечер, — подумала Дорина. — Она получила что, что хотела, и теперь вполне удовлетворена!»
Гости еще раз поблагодарили хозяина и пожелали спокойной ночи. Затем их на лодке отвезли на берег, где, как было известно Дорине, ожидали лошади и экипажи, а возможно, мальчики-рикши, которые доставят их домой на плантации.
Дорина стояла у перил, глядя, как лодка с фонарем на корме постепенно растворяется в темноте. Миссис Томпсон махала рукой, пока они окончательно не скрылись из виду.
Затем она увидела, как на берегу среди деревьев вспыхивают огоньки, но в яркости они уступали звездам, усыпавшим небо, и месяцу, который разгорался все сильнее.
Любуясь волшебной красотой, Дорина на мгновение забыла, что она не одна.
Но вдруг она услышала, как Максимус насмешливо произнес:
— Я жду!
Глава 5
— Ждете? — с изумлением спросила Дорина. — Но чего?
— Когда вы приметесь читать мне нравоучения!
Дорина не отвечала, и Максимус с насмешкой продолжал:
— Безусловно, ваша святая обязанность, как компаньонки, сделать мне выговор! Неужели вы ограничитесь банальным «оставляю это на вашей совести»?
