Через несколько дней после исчезновения точки с запятой Шоукросс пожаловался Лаутерпахту еще на одну проблему: как сформулировать обвинения против конкретных подсудимых. Союзникам «с огромным трудом» давалось составление обвинительного акта, и текст этот «никак не удовлетворял» Шоукросса: «Некоторые пункты в нем едва ли выдержат суд истории, да и внимательный юридический анализ не пройдут». Возможно, Шоукросс подразумевал внезапное появление в обвинительном акте нового термина «геноцид». Его добавили в последний момент по настоянию американцев и вопреки упорному сопротивлению англичан. Лаутерпахт этого не допустил бы. «Выжмем все, что сможем, из этого не слишком удачного документа»
{230}, – призывал Шоукросс Лаутерпахта.
Процесс должен был начаться в нюрнбергском Дворце правосудия в ноябре 1945 года. Союзники выявили двадцать четыре главных обвиняемых, включая Германа Геринга (вице-канцлера при Гитлере), Альберта Шпеера (министра вооружений и оборонной промышленности) и Мартина Бормана (личного секретаря фюрера).
Седьмое имя в этом списке, вероятно, привлекло внимание Лаутерпахта: Ганс Франк, генерал-губернатор оккупированной Польши, территории, включавшей Лемберг и Жолкву.
«Если бы вы смогли присутствовать на первых заседаниях, – писал Шоукросс Лаутерпахту, – вы бы нам существенно помогли». Работа не оплачивалась, но издержки обещали компенсировать.
И Лаутерпахт вновь принял приглашение.
III. Мисс Тилни из Нориджа
49
– Кто такая мисс Тилни? – спросил я маму.
– Понятия не имею, – без особого интереса сказала она.
Потом уточнила:
– Думаю, это она привезла меня из Вены в Париж летом 1939 года.
И утверждала, что больше ничего не знает. Про мисс Тилни ей сказал Леон спустя много лет после этой поездки: «Pas important». Не важно.
Насколько я мог понять, мисс Тилни забрала годовалую Рут у ее матери. Передача ребенка с рук на руки состоялась на Западном вокзале в Вене. Рита попрощалась с дочкой, мисс Тилни с младенцем отправились в Париж. Какая тяжелая минута для матери! На Восточном вокзале Парижа малышку встретил отец. Мисс Тилни оставила ему свой адрес, записанный карандашом на обрывке бумаги. Au revoir. Больше они не встречались.
– Получается, она спасла твою жизнь?
Мама кивнула.
– И ты не пыталась выяснить, кто она, повидать ее, выяснить что-то еще, поблагодарить?
– Нет.
– Ты не хотела узнать, почему она это сделала?
– Нет.
50
Способ, которым моя мать в год и три дня от роду выбралась из оккупированной немцами Вены, был, конечно, таинственным и странным. Я понимал, почему она предпочитает об этом не вспоминать.
Уже не осталось живых свидетелей, знающих подробности этой истории, и я располагал немногими «уликами». Сохранился паспорт, выданный моей матери в декабре 1938 года, – три выцветшие визы, в том числе свастики. Одна печать, 4 мая 1939 года, разрешала однократный выезд из Вены с правом возвращения. Два с половиной месяца спустя, 22 июля, в австрийском городе Фельдкирх на границе со Швейцарией (к востоку от Цюриха) поставлена выездная виза. Въездная виза, éntrée, проставлена на следующий день уже во Франции. На обложке паспорта красуется свастика, но красная буква J отсутствует. Девочка не мечена как еврейка.
Рита осталась в Вене. Это обстоятельство всегда тревожило мою мать и вызывало вопросы о причинах, по которым Рита решила – если это был ее выбор – отпустить крошечную дочь одну в Париж. Безвыходность или осознанное решение? Ответ «безвыходность» казался привлекательнее.
Кроме паспорта оставался лишь один след – пожелтевший клочок бумаги, так терпеливо дожидавшийся меня в бумагах Леона. Сложенный пополам листок размером не более двух квадратных дюймов, на одной стороне которого карандашом были уверенно выведены слова: «Мисс Э. М. Тилни, “Менука”, Блю-белл-роуд, Норидж, Angleterre». Никакого сообщения, только имя и адрес.
Два года эта желтая полоска бумаги висела над моим рабочим столом. Время от времени я на нее поглядывал, гадая, где и кем это было написано и что побудило мисс Тилни предпринять столь опасное путешествие – если она действительно его совершила. Раз Леон хранил этот клочок до конца жизни, шесть десятилетий, за этим могло скрываться что-то для меня существенное.
Норидж находится в ста милях к северо-востоку от Лондона, за Кембриджем, около Норфолк-Бродс. Дома под названием «Менука» – название явно английское, среднего класса – я не сумел отыскать.
Паспорт Рут Бухгольц. 1938
Я обратился к телефонному справочнику Нориджа и к переписи населения начала ХХ века. К моему удивлению, нашлось пять женщин по фамилии Тилни с инициалами Э. М. Двух можно было сразу списать со счетов в силу их возраста: Эдна Тилни тогда была слишком молода (родилась в 1924 году), а Эдит Тилни – слишком стара (родилась в 1866-м). Оставалось три варианта:
1. Э. М. Тилни, родилась в 1915 году в соседней деревне Блофилд.
2. Элси М. Тилни, родилась в 1893 году, в общенациональной переписи 1901 года указан возраст семь лет, проживала с родителями на Глостер-стрит, 95, Норидж.
3. Эдит М. В. Тилни, без даты рождения, в 1940 году вышла замуж за мистера Хилла.
В телефонном справочнике значилась Э. М. Тилни в Блофилде. Если это она, то ей должно было сравняться 95 лет. Я несколько раз набирал номер и наконец сумел поговорить с Десмондом Тилни (у него был чудесный норфолкский акцент).
– Моя сестра Элси Мэй умерла три года назад, – печально сообщил он.
Не ездила ли она в Вену в 1939 году?
– Не знаю, никогда о таком не слышал.
Он обещал поспрашивать и перезвонил через два дня, разочарованный: до войны его сестра не бывала за границей.
Я занялся Элси М. Тилни, 1893 года рождения. Согласно общенациональной переписи, в 1901 году она жила в отдельном доме с отцом Альбертом (продавцом канцтоваров), матерью Ханной и четырьмя братьями и сестрами.
Это имя и дата рождения дважды встретились мне в интернете. 1 января 1960 года женщина с тем же именем и того же возраста сошла в порту Саутгемптон с корабля «Стирлинг Касл» (компания «Юнион Касл»), прибыв из Дурбана в Южной Африке. В корабельной декларации мисс Тилни, Элси Мод, записана как «миссионер», вернувшаяся из Басутоленда. Четырнадцать лет спустя, в октябре 1974 года, женщина с тем же именем и того же возраста умерла в округе Дейд, Флорида.
