Вот и сейчас я достала из коробки не дневник, а толстую брошюру в грязной, обтрепанной обложке ярко-желтого цвета. Зачитанную до дыр книжицу, чем бы она ни была, явно любили. Я увидела название, и сердце екнуло: «Официальное руководство для всех членов «Общины жизненной силы»: идеалы и духовные практики». Хотелось отшвырнуть брошюру немедленно, но любопытство победило. Возможно, это шанс узнать побольше о секте, которая поглотила маму, и понять, почему она ушла от нас туда и ни разу не оглянулась.
Сжав зубы, я открыла книжку. Первую же страницу после титульного листа занимало шикарное фото основательницы ОЖС, Ретты Куинн. Судя по блеску волос и макияжу в стиле «смоки айс», фото относилось к звездному прошлому мадам Куинн. Я подавила желание в нее плюнуть и перевернула страницу.
«Во что мы верим», — было написано вверху жирным шрифтом.
«Мы верим в укрепляющую силу солнца. Верим в энергию, которую оно в нас вливает. Верим в то, что являемся сосудами для этой энергии. Верим, что наш человеческий долг — беречь и приумножать энергию, ниспосланную солнцем, дарителем энергии, а следовательно, и дарителем жизни».
Мне не хватило терпения читать дальше дурацкий манифест. Из-за этого бессмысленного культа я потеряла мать. Я раздраженно перелистнула страницу. «Краткое жизнеописание нашей основательницы Ретты Куинн», проиллюстрированное еще одним эффектным фото. Я не удержалась и произнесла пару ласковых слов.
— Джози? — Тетя оторвалась от разглядывания каких-то фотографий. — Что у тебя там?
— Вот что. «Официальное руководство для всех членов «Общины жизненной силы»». Смотри, на первых же пяти страницах — два огромных снимка Ретты Куинн. Какое самолюбование!
Тетя полистала руководство. Нахмурилась. Через несколько страниц замерла, щеки от злости пошли красными пятнами.
— Не могу. — Она отбросила книжицу, словно та жгла руки. — Знаю, я говорила… но мне нужен перерыв. Прости.
— Не извиняйся. — Я почувствовала себя виноватой: зачем показала ей это безобразие? Только еще сильнее расстроила… — Тебе помочь?
Она коротко кивнула и скрылась на лестнице. Столь внезапный уход никак не вязался с моей спокойной тетей, и я задумалась — что ее так оскорбило? Наверное, все та же эгоистка Ретта Куинн, разрушающая семьи ради самовосхваления?
Я подняла книгу и обнаружила, что мадам Куинн тут ни при чем. Руководство было открыто на первой главе, названной (довольно нескладно) «Отныне мы твоя семья. Плюс полезные советы по дистанцированию от не-членов общины (включая кровных родственников)».
Хуже того, на полях стояла приписка маминым почерком — «лучшая». Мне стало дурно.
Я побросала вещи назад в коробку и решила пробежаться, прочистить мысли. Однако во мне проснулась мазохистка, и по дороге наверх за спортивным костюмом я набрала «#Пересмотрдела». «Твиттер» сообщил, что сегодня утром был выложен спецвыпуск подкаста. Я против собственной воли загрузила его в телефон и отправилась на пробежку.
Отрывок из расшифровки: «Пересмотр дела: убийство Чака Бурмана», серия 4: «Все про Эрин», 25 сентября 2015 года
Кем была Эрин Бурман? Этим вопросом сейчас задается каждый, поэтому я решила посвятить ему специальный выпуск. В понедельник мы вернемся к запланированной программе.
Эрин Бурман, урожденная Эрин Энн Блейк, появилась на свет в Элм-Парке, Иллинойс, в 1966 году. Дочь фермера и недавней американки ирландского происхождения. Средняя из трех детей. Насколько мне известно, детство Эрин было счастливым… до января 1978. Тогда одиннадцатилетняя Эрин играла со своим восьмилетним братом Деннисом у замерзшего пруда на семейной ферме. Деннис каким-то образом провалился под лед и утонул. Местные рассказывают, что Эрин кинулась спасать брата и чуть не погибла от переохлаждения.
Сара Спайсер, одноклассница Эрин, рассказала мне о том, как смерть Денниса отразилась на Эрин.
САРА: Мы с Эрин очень дружили. Обе росли на фермах, нас это объединяло. Она была веселой и смешливой, любила пошутить и пошалить. После смерти Денниса все изменилось. Из Эрин будто соки выпили. Она вообще перестала улыбаться. Я не преувеличиваю, нет-нет. Эрин стала совершенно другой.
Возможно, Эрин так и не оправилась после гибели брата, однако улыбаться все же начала. После школы поступила в Элм-Паркский колледж и, конечно, именно там познакомилась с будущим мужем, Чаком Бурманом. Если некоторые и не одобряли этих отношений — как-никак, Чак был ее преподавателем, — то близкие, наоборот, радовались. Джейсон Келли, бывший зять Эрин, вспоминает о положительном влиянии Чака на Эрин.
ДЖЕЙСОН: Чак — лучший подарок в жизни Эрин. К моменту их знакомства я уже около трех лет встречался с Амелией и за все это время ни разу не видел улыбки на лице ее сестры. Ни разу. Затем она стала ходить на свидания с Чаком и неожиданно начала даже смеяться и шутить. Шутки были ужасны — Эрин не понимала, когда они уместны, а когда нет, — зато она шутила!
Еще она вернулась к выпечке. Амелия — А. — часто рассказывала, что ее сестра в детстве обожала печь, но после смерти брата забросила это занятие. Вскоре после знакомства Эрин с Чаком мы пригласили их на день рождения А. Эрин принесла самодельный торт. Кошмарный, редкая гадость. Эрин что-то основательно напутала с ингредиентами, но она очень собой гордилась, и потому все восторженно нахваливали ее творение. Потом она сама попробовала торт, поняла, что он несъедобен, и мы затаили дыхание — как она отреагирует? Эрин смеялась до слез. Помню, какой счастливой была в тот вечер Амелия. Говорила, что Эрин потихоньку вновь становится собой.
Через два года после знакомства Эрин с Чаком поженились, еще через год у них родились девочки-близнецы. Джейсон намекал на некие черные полосы у Эрин — мол, порой его жена тревожилась по поводу психического состояния сестры; но в целом, по словам Джейсона, жизнь в семействе Бурманов текла счастливо и ровно.
Затем, в 2000-м, любимые родители Эрин и Амелии погибли по вине пьяного водителя. Мне рассказали, что после этого Эрин впала в депрессию. Стала замкнутой, перепады настроения участились.
ДЖЕЙСОН: Мы с А. тогда разводились, так что я уже там не жил. Но слышал от общего друга, что Эрин переживала смерть родителей очень тяжело. К примеру, знакомые организовывали для А. и Эрин доставку еды, так как Эрин отказывалась принимать угощение. Оставляла корзины на крыльце. Иногда их забирали девочки, иногда — Чак, по возвращении домой, а возвращался он поздно, часов в девять-десять. В общем, ничего хорошего.
Невозможно вообразить столь жестокую несправедливость — когда у женщины, ставшей свидетельницей гибели брата и в одночасье потерявшей обоих родителей, судьба отнимает еще и мужа. Однако мы знаем, что именно так и случилось.
И все пошло совсем уж наперекосяк.
Эрин, и без того подавленная и склонная к приступам затворничества, после смерти мужа окончательно впала в уныние. Переехала вместе с дочерьми на другой конец города, к сестре Амелии. Она отказывалась покидать дом; исключение делала лишь для поездок в суд по делу Уоррена Кейва, там ни с кем не общалась, не снисходила даже до вежливого «без комментариев» для журналистов. Как только суд закончился, Эрин удалилась в сестринский дом, и, кроме ближайших родственников, больше ее в Элм-Парке никто не видел.
