— Прости за беспорядок, — проговорил Адам. — Уборщицу Лани сюда не пускает. Да и меня — редко.
Я отодвинула ногой испачканный свитер, обнаружила под ним раскрытый фотоальбом и уставилась на точно такую же семейную фотографию, как на моей прикроватной тумбочке. Сердце сжалось. Я подняла альбом, перевернула несколько страниц, остановилась на знакомом снимке, который почему-то выглядел непривычно. Я не сразу поняла, в чем дело: наша семья на ферме, мы все вчетвером сидим на тюках с сеном… вот только на экземпляре Лани отец отрезан ножницами.
— Это ее телефон? — прервал мои мысли Калеб.
Я проследила за его взглядом. На полу лежал мобильный. Меня окатило волной паники. Почему Лани не взяла с собой телефон? Неужели… Я подумала о таблетках наверху, встревоженно посмотрела на Адама. Тот стал серым, как тень.
Калеб подобрал телефон, тыкнул в экран.
— Тут пароль, — сообщил он и отдал находку Адаму.
Тот покачал головой.
— Я не знаю пароля.
Я забрала мобильный и ввела дату нашего рождения — мой собственный ненадежный пароль. Телефон ожил, на экране возникла фотография Энн. Адам прижал костяшки пальцев ко рту и отвернулся. Я торопливо пролистала короткий список контактов: Адам, врач Энн, няня Энн, школа Энн, тетя А., Эллен, студия пилатеса — и Райдер Стронг.
— Вот оно! — воскликнула я. — Райдер Стронг.
— Лани уже давно не дружит с Райдер, — возразил Адам. — Номер, наверное, столетней давности.
— Райдер приходила на похороны, — напомнила я и нажала «позвонить».
То ли номеру было далеко не сто лет, то ли Райдер его сто лет не меняла — после третьего гудка в трубке раздался сиплый, полный надежды голос:
— Лани? Господи, ну и напугала ты меня!
— Нет, Райдер. Это Джози, сестра Лани.
— О. — Надежда уступила место холодности. — Я спешу к доктору.
— Подожди, пожалуйста, — взмолилась я. — Я ищу Лани.
В ответ раздался лишь тихий щелчок — Райдер оборвала разговор. Я перезвонила. На этот раз мне не ответили. Я громко чертыхнулась, к глазам подступили слезы.
— Что такое? — Эллен погладила мою руку.
— Повесила трубку! — прорычала я.
И набрала сообщение, которое Райдер не смогла бы проигнорировать: «Лани пропала и оставила странное письмо. Думаю, она что-то с собой сделала. Прошу, скажи, если тебе что-нибудь известно. Вопрос жизни и смерти».
Я стала ждать, затаив дыхание.
Через несколько секунд телефон завибрировал.
— Джози? — нерешительно произнесла Райдер.
— Спасибо! — выдохнула я. — Что тебе известно?
— Сперва скажи, что в письме.
— Типичная предсмертная записка, Райдер. И я нашла пустую бутылочку из-под валиума в спальне Лани. Так что не тяни время, говори.
При слове валиум Эллен округлила глаза — вспомнила ту страшную ночь.
— Черт, — тихо сказала Райдер. — Слушай, я не знала.
— Мне без разницы. Ты видела ее?
— Да, видела.
На меня нахлынуло облегчение.
— Где? Когда?
— Здесь. Она явилась днем, сказала, что не спала несколько ночей, попросила разрешения отдохнуть у меня. Я, конечно, разрешила, и она прикорнула на диване. Я подумала, что Лани потом захочет кофе, когда проснется. Сбегала за молоком. А когда вернулась, ее уже не было.
— Куда она пошла?
— Не знаю.
— Подумай, Райдер. — Я отказывалась верить, что разгадка от нас ускользает. — Пожалуйста. Это очень важно. Подумай хорошенько. Что Лани еще говорила?
— Для тебя — ничего приятного. Я спросила, с чего она вдруг явилась ко мне, — мы ведь даже не перезванивались. Лани ответила, что ей некуда идти, с Адамом она больше жить не может, и к тете идти нельзя, потому что ты не хочешь ее видеть.
Я прикусила губу, вспомнив ночной разговор с сестрой.
— Что еще?
— Да ничего толком. Говорила, что она дико устала. Плела какую-то ерунду про «хочу уснуть, чтобы перестать быть собой». — Райдер вздохнула. — Если честно, Джози, мне показалось, она под кайфом.
По спине побежали мурашки — ночью мне тоже показалось, что Лани говорит как-то неразборчиво…
— Что она приняла?
— При мне — ничего, — уточнила Райдер. — Просто я много раз видела Лани под кайфом и знаю, какая она…
— Да уж, — мрачно согласилась я. — Можешь вспомнить что-нибудь еще? Что угодно.
— Да нет. Она твердила только одно — устала, хочу спать… Ой, подожди! Еще она пробормотала что-то… типа — хочу вернуть время, когда была смелой. «Хочу с этим покончить». Кажется, так она сказала.
— Что?! — в ужасе ахнула я.
— Да… Но говорю же, она, по-моему, была под кайфом. Вряд ли ее слова что-то значат.
— Господи, Райдер, очень на это надеюсь.
Я повесила трубку и рухнула в кресло у стола. Меня трясло от невыплаканных слез.
— Успокойся, Джози. — Эллен погладила мои вздрагивающие плечи. — Что рассказала Райдер?
— Лани пришла к ней днем. Объяснила, что много ночей не спала. Потом пробормотала: «Хочу вернуть время, когда я была смелой». О чем она?
Адам наморщил лоб.
— Понятия не имею. Что еще?
«Хочу с этим покончить»…
Я сглотнула, отвела взгляд.
— Больше ничего.
— То есть мы так ничего и не выяснили. — Он вздохнул, плечи поникли.
— Мы выяснили, что днем Лани приходила к Райдер, — поправила я. — В спальне у Лани куча пустых склянок из-под таблеток, и она, по словам Райдер, была не в себе. Под кайфом. Может, опять обзвонить больницы? Калеб, сделаешь? И еще. Лани могли задержать за вождение в нетрезвом виде. Эллен, позвонишь в полицейский участок? Адам, ты свяжись со всеми знакомыми Лани, кого только вспомнишь. А я… я тоже кое-что…
Как только я нажала «отбой» на мобильном, в комнату вошла тетя.
— Джози, Адам, вы вернулись. Узнали что-нибудь?
Я коротко ввела ее в курс дела.
— О нет… — Тетины глаза увлажнились. — Милая моя. Представляю, каково тебе сейчас. До сих пор помню, как я тревожилась из-за вашей мамы. Невыносимое чувство.
«Ну конечно. Мама».
* * *
Когда я подъезжала к кладбищенским воротам, часы на приборной доске показывали одиннадцать вечера. Ворота были заперты; вывеска сообщала, что кладбище закрывается с наступлением темноты. Мою сестру не удержала бы даже сотня вывесок, поэтому я припарковала машину неподалеку от ворот и перемахнула через ограду. Тут же споткнулась о невысокое надгробье, полезла в карман за телефоном, решив посветить под ноги, и обнаружила, что забыла его в машине. Меня пробрала дрожь от внезапного осознания — я заперта на кладбище среди ночи. Листва на деревьях зловеще зашелестела.
