– Напротив. Я считаю, что человеческая жизнь настолько тонка, сложна и многогранна, что для своего полного выражения она нуждается в еще несравненно большем количестве новых, еще далеко не познанных нами «измов». Но вместе с тем я с сожалением утверждаю: наша техника слаба и примитивна и нам не скоро будут по силам многие интересные и справедливые требования серьезных новаторов. Последние допускают большую ошибку: они забывают, что между идеей, принципом, новой основой, как бы правильны они ни были, и между их осуществлением – огромное расстояние. Чтобы приблизить их, необходимо много, долго работать над техникой нашего искусства, которая еще находится в первобытном состоянии.
До тех пор пока наша психотехника остается неусовершенствованной, больше всего бойтесь насиловать свою творческую органическую природу и ее естественные, ненарушимые законы.
Как видите, все в нашем искусстве повелительно требует, чтобы каждый ученик, желающий стать артистом, в первую очередь детально, не просто теоретически, но и практически тщательно изучал законы творчества органической природы. Он обязан также изучить и практически овладеть всеми приемами нашей психотехники. Без этого никто не имеет права идти на сцену. Иначе будут создаваться в нашем искусстве не подлинные мастера, а любители и недоучки. При таких работниках наши театры не смогут расти и процветать. Напротив, они будут обречены на упадок.
Конец урока ушел на прощание, так как сегодня – последний урок «системы» в этом учебном сезоне.
Свое обращение к ученикам Аркадий Николаевич закончил следующими словами:
– Теперь у вас есть психотехника. С ее помощью вы можете возбуждать переживание. Теперь вы умеете выращивать чувство, которое можно воплощать.
Но для того чтобы внешне выявлять тончайшую и часто подсознательную жизнь нашей органической природы, необходимо обладать исключительно отзывчивым и превосходно разработанным голосовым и телесным аппаратом. Надо, чтоб они с огромной чуткостью и непосредственностью мгновенно и точно передавали тончайшие, почти неуловимые внутренние переживания.
Иначе говоря: зависимость телесной жизни артиста на сцене от духовной его жизни особенно важна именно в нашем направлении искусства. Вот почему артист нашего толка должен гораздо больше, чем в других направлениях искусства, позаботиться не только о внутреннем аппарате, создающем процесс переживания, но и о внешнем, телесном аппарате, верно передающем результаты творческой работы чувства – его внешнюю форму воплощения. И на эту работу оказывает большое влияние наша органическая природа и ее подсознание, и в этой области – воплощения – с ними не сравняется самая искусная актерская техника, хотя последняя самонадеянно и претендует на превосходство.
Процесс воплощения, естественно, ставится теперь на очередь. Ему посвящена будет большая часть будущего года.
Этого мало. Вы запасли кое-что и для последующей «работы над ролью»: вы научились создавать то внутреннее самочувствие, с которым только и можно подходить к этому процессу. Это тоже большой козырь для будущего, которым мы широко воспользуемся в свое время, когда приступим к изучению «работы над ролью».
Итак, до свидания! Отдыхайте. Через несколько месяцев мы снова сойдемся для продолжения изучения «работы над собой» и в частности – процесса воплощения.
Я счастлив, я окрылен, я понял до конца, на деле, на практике значение слов:
«Через сознательную психотехнику артиста – подсознательное творчество органической природы!»
Это значит для меня теперь: потрать годы и годы жизни на выработку психотехники, и ты научишься создавать почву для вдохновения. Тогда оно само будет приходить к тебе.
Какая чудесная перспектива! Какое великое счастье!
Есть для чего жить и работать!
Я чувствовал и рассуждал так, обвязывая себе горло шарфом в передней.
Вдруг, как и в тот раз, откуда ни возьмись – Аркадий Николаевич. Но сегодня он не запустил мне «брандера» в бок. Напротив, я бросился к нему на шею и крепко расцеловал его. Он был ошеломлен и спросил меня о причине моего порыва.
– Вы заставили меня понять, – сказал я ему, – что секрет нашего искусства – в точном соблюдении законов органической природы, и я торжественно обещаю изучать их тщательно, проникновенно! Я обещаю твердо повиноваться им, так как только они могут указать верный путь к творчеству и искусству. Я обещаю выработать в себе психотехнику и делать это терпеливо, систематически и неустанно! Словом, я отдам все, чтобы научиться готовить почву для подсознания, лишь бы только меня посещало вдохновение!
Аркадий Николаевич был растроган этим порывом. Он отвел меня в сторону, взял за руку, долго держал ее в своих руках и говорил:
– Мне приятно, но страшно слушать ваши обещания.
– Почему же страшно? – недоумевал я.
– Слишком много было разочарований. Я работаю в театре давно, через мои руки прошли сотни учеников, но только нескольких из них я могу назвать своими последователями, понявшими суть того, чему я отдал жизнь.
– Почему же так мало?
– Потому что далеко не все имеют волю и настойчивость, чтобы доработаться до подлинного искусства. Только знать систему – мало. Надо уметь и мочь. Для этого необходима ежедневная, постоянная тренировка, муштра в течение всей артистической карьеры.
Певцам необходимы вокализы, танцовщикам – экзерсисы, а сценическим артистам – тренинг и муштра по указаниям системы. Захотите крепко, проведите такую работу в жизнь, познайте свою природу, дисциплинируйте ее, и, при наличии таланта, вы станете великим артистом.
Часть II
Виктор Карлович Монюков
Глава первая
Творческое наследие
Я бесконечно и по-хорошему завидую М.О. Кнебель – первой моей учительнице в театральном деле, нашедшей поразительное название своей отличной книжке – «Поэзия педагогики». В нем главное: понимание автором сути своей профессии. Если понимать так, то можно говорить более научно, менее научно, быть по стилю и форме ближе к задушевной беседе или к учебнику – и все равно ты будешь понят родственной педагогической душой… Если считаешь так. Тридцать лет я занимаюсь этой профессией, этим видом творчества. Оно для меня – главное дело жизни, хотя порой – театральной, концертной и телевизионной, литературной работой, иногда театроведческой и даже исполнительской, но педагогике – главное.
Поскольку в ней были удачи – и не случайные, а, так сказать, сознательно подготовленные, – рождалось желание поделиться тем, как это делается. Возможность такая бывает. Всероссийское театральное общество периодически проводит семинары педагогов театральных училищ. Но когда сличаешь стенограммы своих бесед, на одни и те же темы проведенных в разные годы, то видишь в них много различий в тонкостях, в оттенках формулировок, в ощущении перспективы (во имя чего все это?). И все-таки основное – не устаревает. Пока. Данные беседы – не какие-то конкретные от такого-то числа. Они – из многих бесед на эту тему.
