– О чем это вы?
– О том, что я якобы писал донесения на своих коллег, чтобы получить их должности.
Майор усмехнулся:
– Вы забыли, где я служу?
– Я не забыл, где ты служишь. Но сейчас не те времена, чтобы содрогаться при каждом упоминании данного ведомства. Слава богу, с этим у нас в стране покончено.
– Вы уверены, Виктор Алексеевич?
Губанский смутился:
– А что, разве не так?
– Сами-то как думаете? Хотите завтра оформлю вам вызов на площадь Дзержинского? Провожу в архив, покажу много чего интересного? Пока я еще в состоянии это сделать.
Секундная пауза. Затем уже испуганно:
– Надеюсь, Павел, ты это несерьезно?
– Все зависит от вас.
– Вообще-то я звоню по поводу ваших отношений с Маргаритой.
– Разве можно обсуждать то, чего нет?
– Но вы же муж и жена!
– Формально – да, но мы исправим эту ошибку. Кстати, Маргарита рассказала вам о своем любовнике?
– О господи, Павел, ну неужели ты не понимаешь, что это она со зла?
– Не понимаю и не хочу понимать. А если вы не желаете иметь неприятности, оставьте меня в покое. Всем своим семейством.
– Но… я могу быть уверен, что…
– Да на хрена ты мне нужен со своими подлыми делишками? Упомянул Бога? Так сходи в церковь, там покайся. Я грехов не отпускаю. Всё. Спокойной ночи.
Майор повесил трубку.
Настроение совсем упало. Пришлось все же сходить за водкой. В ресторане официант не хотел продавать, но «корочка» сделала свое дело. Павел взял две бутылки «Московской особой», единственной, производимой из зернового спирта. Взял бутерброды – в буфете полная женщина постаралась. С покупкой отправился домой. А у подъезда – старший лейтенант Павленко.
– Юра, ты чего здесь? – удивился Семенов. – Собирался же с невестой в кино?
– В кино и завтра можно сходить. А ты, я смотрю, решил нагрузиться. «Особую» взял.
– Пойдем, раз приехал.
Они поднялись на шестой этаж, зашли в квартиру.
– Да-да, – проговорил заместитель, – и чего не живется людям в большой шикарной хате?
– Я бы предпочел твою комнату.
– Давай поменяемся.
– Уже поздно, скоро у тебя такая же будет.
Старший лейтенант вздохнул:
– Значит, все-таки развод.
– Да, Юра, и это решено. Не пытайся отговорить.
– Отговорить? Тебя? Это по определению невозможно.
– Ты прав.
Офицеры спецгруппы «Дон» устроились на кухне. Выпили, закурили.
Павленко спросил:
– Что там по работе?
Семенов разлил по второй.
– Сегодня Шабаров вызывал. Офицеры Управления госбезопасности Венгрии были. Объяснять дальше?
– Да чего объяснять, Паша? Венгрия так Венгрия.
– Тебе неинтересно, чем там придется заниматься?
– Это и ежу понятно. Давить контрреволюционный элемент.
– Раздавить контрреволюционеров в состоянии и войска одного Особого корпуса. Нам предстоит кое-что посложнее. Но пока, что именно, сказать не могу. Наступит время – поставят задачу. Ну а дальше… как пойдет. Давай, за тебя и твою невесту.
Выпили. Семенов продолжал:
– Ты на наши с Маргаритой отношения не смотри. Твоя Марина хорошая, простая девушка.
– Давай, командир, я сам с этим разберусь?
– Конечно.
Посидели на славу. Так, что Павленко остался ночевать у Семенова.
Утром их разбудил телефонный звонок.
– Слушаю, – ответил Семенов.
– Доброе утро, майор, а что это у тебя с голосом? – спросил полковник Шабаров.
– Нормально все. Доброе утро.
– Пил?
– Немного.
– Я выслал за тобой машину. Жду в кабинете.
– Разрешите узнать, почему такая срочность?
– Приедешь – узнаешь. Полчаса тебе на приведение себя в порядок.
– Форма одежды парадная?
– Для строя.
– Вы серьезно?
– Какой вопрос, такой ответ, а серьезно – быть в штатском.
– Понял.
– До встречи.
Бросив трубку на рычаг аппарата, Семенов зашел в гостиную. Там на диване просыпался его заместитель:
– Жена звонила? Одумалась?
– Шабаров.
Павленко привстал:
– И что он?
– Сказал, узнаю, когда приеду. Дал полчаса на сборы, выслал машину.
– Интересно. И вообще, что за неделя? И не на базе, и не в Комитете, вроде как на службе и вроде в отпуске. Что происходит, Паша?
– Давай, подъем. Я в душ, ты за мной. До того быстро слетай в магазин, возьми десять яиц, хотя нет, не успеешь. Обойдемся без завтрака.
– Мне тоже ехать?
– Обязательно, к себе в общежитие, по пути обзвонишь всех наших, чтобы были в готовности убыть на базу.
– Понял.
Семенов принял душ, побрился, оделся.
Подошла машина. Водитель посигналил со двора.
– Тебя подкинуть до метро? – спросил Семенов напарника.
– Не надо, дойду, проветрюсь, может, пивка дерну, голова раскалывается, неплохо посидели.
– Не хочешь – не надо. Не шатайся по городу. Команда на сбор может поступить уже через час.
– Час – это целая вечность.
Семенов уже не слышал заместителя. Он сел на место переднего пассажира, и «Победа» покатила к центру.
В кабинете его ждали полковник Шабаров и подполковник Управления госбезопасности ВНР Шандор. Венгерского капитана не было.
– Разрешите? – спросил майор, открыв дверь.
– Давно пора. Заходи, садись.
Семенов поприветствовал венгра, присел напротив за стол-приставку, взглянул на заместителя начальника Управления.
Шабаров кивнул Шандору:
– Тебе слово, Бартош.
Он хотел подняться, но полковник жестом показал – сиди.
Шандор рассказал:
– Утром из Будапешта пришло сообщение об активизации радикально настроенных отрядов студентов и кое-где рабочих. Вы не ослышались, я говорю об организованных отрядах. В Сегеде волнения, университет закрыли, молодежь на улицах. То же самое в других крупных городах и даже там, где стоят части советского Особого корпуса. Протестующие выходят к военным городкам и требуют русских убраться. В Будапештском университете также начались манифестации. Обучающиеся присоединяются к движению, возобновившему свою деятельность в Сегеде. Очевидно, кто-то координирует действия протестующих. Посольства западных государств принимают активистов оппозиции. В вооруженных силах раскол. Некоторые командиры частей объявили о своей поддержке мятежников. А это означает, что на улицах может появиться боевая техника.
