– Сомневаюсь, но ладно. Совещание перед выходом пройдет здесь же?
– Да. Еще вопросы есть?
Петер выступил вперед:
– Еда-то у нас будет не из солдатской столовой?
Гралль ответил:
– У нас одна столовая. Пища не изысканная, но весьма калорийная. Еще вопросы?
– Нет вопросов.
Гралль повернулся к Краузе:
– С вашего позволения, герр майор, я удаляюсь.
– Вам нужно мое разрешение?
– Нет, но порядок есть порядок.
– Идите, куда хотите.
– Обед в столовой. Приятного аппетита и хорошего отдыха.
Заместитель начальника заставы ушел.
Петер проговорил:
– Не кажется ли вам, майор, что американцы опекают нас слишком сильно? Из этого можно сделать вывод, что смена режима больше нужна им, а не венграм.
– Меньше думай, капитан. Твоя задача – выполнять приказы. Все решения будешь принимать ты. А то, что нас опекают американцы, разве это плохо? Они все оплачивают, а подготовка диверсионных подразделений обходится недешево. Да и вам назначено весьма высокое денежное вознаграждение сверх содержания, определенного в лагере. После работы вы вернетесь небедными людьми.
– Вы считаете, что, подчинив нас один раз, американцы потом нас отпустят? Дадут жить спокойной жизнью?
– Вряд ли, если честно, Лукас.
– Вот и я о том же. Придется работать на них, пока не словим свои пули.
– Мне не нравится твое настроение.
– А мне не нравится, что, по сути, нами управляют американцы, хотя мы идем в свою страну, чтобы изменить жизнь народа к лучшему.
Краузе рассмеялся:
– Изменить жизнь к лучшему методом террористической деятельности?
– Как говорится, каждая революция требует жертв. В противостоянии с советскими оккупантами все средства приемлемы.
– Ну да, конечно.
– Я не вижу в бараке оружейной комнаты. Хотелось бы взглянуть на оружие, которое приготовили для нас.
– Его подвезут, без оружия к границе не пойдете.
– Ладно. Курить бойцам группы где?
– Ну, если американец запретил выход из казармы, значит, в комнатах или в санузлах. Где хочешь, капитан.
Ровно в 14:40 заместитель начальника заставы объявил:
– Господа, обед. Время двадцать минут. Прошу всех в столовую.
Дуки Ланг, успевшая помыться, немного накраситься, уложить волосы и переодеться в спортивный костюм, смотрелась эффектно.
Сивко, увидев ее, воскликнул:
– Нет слов, Дуки, ты прелестна! У меня во Львове была одна еврейка, очень похожая на тебя.
Ланг с удивлением посмотрела на бандеровца:
– У тебя – еврейка? Их же держали в гетто или стреляли.
Сивко усмехнулся:
– Я нашел ее в квартире старого дома, вместе с семейством – отцом, матерью и братом. Последних, понятное дело, я пристрелил, а девицу Сельду, ей было восемнадцать, решил оставить себе. Красивой была, фигуристой. Прятал у надежных людей. В свободное время развлекался.
– И она спала с тобой, убийцей своей семьи?
– Сначала противилась, но после того как я избил ее и изнасиловал… стала послушной. Эх, и хорошо же мне с ней было!
– Что стало с этой Сельдой потом?
– Как подошла Красная армия, пришлось уходить в леса. Туда я гражданку Гельтен взять не мог. Она повесилась.
– Ты повесил?
– Нет, сама, но не без моей помощи. Так вот, ты сильно напоминаешь мне ее, я бы с тобой…
Ланг оборвала Сивко:
– …забудь, я тебе не покорная еврейка, я мадьярка! И еще, Сивко, я всегда любила и буду любить только одного человека, своего мужа. А если ты попытаешься залезть ко мне в постель – пристрелю как собаку, понял?
– Ну это еще вопрос, сможешь ли… но я все понял. Жаль. Тебе тоже было бы хорошо со мной. Может, все-таки отойдем от принципов и попробуем? Думаю, после первой же ночи ты забудешь своего покойного мужа.
– Заткнись, подонок!
– А вот за подонка придется извиниться.
Ланг взяла со стола нож:
– Ты как предпочитаешь получить извинения – в яйца, в живот или сразу в горло?
Петер рявкнул:
– А ну прекратить! У вас осталось пятнадцать минут на обед.
Пообедали и разошлись по комнатам. Ланг на всякий случай закрыла ее на задвижку.
Наступила тишина.
Заместитель начальника заставы разбудил Краузе в 21:40. Тот спал крепко, устал во время переезда, но чутко. От прикосновения Гралля тут же проснулся, по привычке сунул руку под подушку, где всегда хранил пистолет.
– Герр майор, подъем!
– А, это ты, лейтенант… – Он взглянул на часы: – Черт, я и не заметил, только коснулся головой подушки, словно в черную яму провалился, а тут уже ты. Такое ощущение – словно и не спал.
– Бывает. Поднимайте бойцов. Пусть приводят себя в порядок и следуют в столовую на ужин. Распорядок несколько изменился: получение оружия и одежды после совещания. Вам и капитану Петеру в 22:00 быть в комнате совещаний.
– Кроме американца там никого не будет?
– Начальник заставы.
– А кто же будет заниматься вооружением и экипировкой?
– Не волнуйтесь, все предусмотрено.
– Ладно, я понял.
Лейтенант вышел на улицу.
Краузе поднял Петера, тот остальных. В 21:50 все прошли в столовую, где уже были накрыты столы.
В 22:00 майор Краузе и капитан Петер вошли в комнату совещаний. Там у стола, о чем-то беседуя, стояли капитан Старк и обер-лейтенант Хеннер.
– Добрый вечер господа, – приветствовал их Краузе.
– Заходите, – распорядился американец, – и за стол.
– Вы не забыли, мистер, что я должен осмотреть…
Сотрудник ЦРУ прервал майора разведки ФРГ:
– …я, господин Краузе, никогда ничего не забываю.
– Хорошо. – Он кивнул Петеру: – Вперед.
Сели за стол, на котором была разложена карта Австрии и Венгрии. Подробная карта, военная. И свежая, отличающаяся от старых маркировкой квадратов.
Слово взял капитан Старк:
– Вот застава, граница. На этой и той стороне указаны места расположения стационарных постов, наряды обходят границу с разными временными промежутками, венгры – через четыре часа. Этому есть объяснения, но это нас не касается. Место перехода вот здесь.
Остро отточенным карандашом он пересек линию границы, примерно в километре от заставы Шетлиц.
