– Да, садами.
– Давай.
Петер зашел в дом, набрал номер телефона Балога. Тот ответил сонным хриплым голосом:
– Да.
– Это Петер. Что с голосом?
– Нормально все.
– Поминали своего товарища?
– Было дело. Но сейчас в порядке. Я слушаю тебя.
– Карта с собой?
– Минуту.
После непродолжительной паузы Балог повторил:
– Слушаю, Лукас.
– Квадрат… роща.
– Это у дороги Сольнок – Будапешт?
– Да, в десяти километрах от столицы, в 13:00 быть там, с оружием. И еще моей группе нужны автоматы и гранаты.
– Ну, этого добра в городе полно. Можно забрать и из подвала дома у Юлли.
– Где хочешь забирай, но в 13:00, максимум в 13:30 быть в заданном районе, как понял?
– Понял.
– Мы будем либо на военном «Опеле», либо на другой машине, либо пешком. До нас никаких действий не предпринимать, наблюдать за дорогой. Ну, и осмотреть округу, определить наиболее удобный путь отхода.
– Понял, Лукас.
Положив трубку, Петер посмотрел на карту. Его интересовал участок от деревни Рандогет до рощи у дороги. Он искал путь, по которому можно было проехать, не встретив военных патрулей. Вообще грунтовых дорог здесь было полно, но какая из них безопасная, он решил узнать у Хемета.
Тот подсказал. Это была самая длинная и самая разбитая дорога, частью уходящая в низины, проходящая через овраги и мелкую речушку.
– Там вы вряд ли встретите не только патруль, но и вообще кого-нибудь живого. По этой дороге после войны трактора таскали волокуши с сеном. Вот и разбили ее всю. Туда и раньше полиция не наведывалась. Правда, она длиннее будет километров на двадцать, но зато безопаснее.
– Ладно, пойдем по этой грунтовке.
Вскоре «Опель» выехал за ворота и свернул в поле. Хемет оказался прав: дорога была безопасной, но труднопроходимой даже для полноприводного немецкого автомобиля. Несколько раз боевикам приходилось выходить из машины. Ненадолго застряли они на подъеме из крутого оврага. Петер уже хотел было отдать приказ бросить машину, но ее все же вытащили.
К роще подъехали в 11:50. Группы Балога не было. Сами заняли позиции наблюдения. По дороге шло много машин. Проследовали два ГАЗ-69 в сопровождении грузовика с пятью солдатами в кузове. Идеальная цель, но с пулеметами не взять. Пропустили автобус в обратном направлении, набитый детьми. Тоже цель неплохая, но брать нечем.
Когда показалась колонна танков, зарылись в кустах. С Т-34 и Т-54 шутки плохи, а рядом еще и механизированный взвод на бронетранспортерах, пулеметы повернуты в сторону рощи. Дернешься – превратят в труху.
В 13:10, наконец, подошли Балог, Гетеш и Молнар.
Они угнали грузовик, на нем выехали из города и бросили в трех километрах в овраге, захватив оружие из подвала на улице Юлли.
Теперь у бандитов были и ППШ, и гранаты, а до дороги двадцать с небольшим метров. Расстояние броска.
Балог в двух словах доложил Петеру о том, как грузовик дошел до квартала и как они завладели оружием и техникой.
Главарь банды спросил:
– Грузовик, надеюсь, не военный?
– Нет, Лукас, гражданский и, похоже, брошенный. Да если и найдется хозяин, искать сюда не явится.
Петер определил людям Балога задачу и позиции. Бандиты укрылись. Прошла колонна грузовиков со стрелковой ротой, механизированная рота, взводы танков Т-54 и самоходных установок САУ-100. Все не то. Такое не уничтожить. Нанести урон можно, но – ценой собственной жизни. Диверсанты же заброшены сюда не умирать по глупости. Они должны работать.
Выкрикнул Бени:
– Командир, справа КШМ (командно-штабная машина) и бронетранспортер.
Петер взглянул на дорогу, оживился:
– Это то, что надо. Только бы на дороге никого не было, хотя бы полчаса.
КШМ на базе американского трехосного «Студебеккера» шла со скоростью не более пятидесяти километров в час, чтобы не оторваться от бронетранспортера БТР-40 с 7,62-миллиметровым станковым пулеметом Горюнова СГМБ и лентой в двести патронов. В десантном отсеке сидели восемь бойцов, способных вести огонь через бортовые бойницы и поверх бортов. При нападении, как правило, десант покидал машину и рассредотачивался рядом.
Боевики Балога захватили и самозарядную винтовку Токарева, которую забрала Ланг.
Петер повернулся к ней:
– Дуки, на тебе пулеметчик бронетранспортера.
– Я уже поняла.
– А также водитель «Студебеккера».
– Слушаюсь, герр капитан.
– Остальным готовиться к бою. После подрыва БТР и сброса «американца» в кювет выход к КШМ. Внутри офицеры, старшего берем живым. Приготовились.
КШМ и БТР вошли в сектор обстрела боевиков. С обеих сторон дорога, как по заказу, пустая. Сегодня им, похоже, везло больше, чем вчера.
– Приготовились, – отдал команду Петер, – Ланг! Огонь!
Самозарядная винтовка Токарева была хороша не только своей мощностью и дальностью, но и скорострельностью. Опытный стрелок мог произвести более двадцати выстрелов в минуту, без учета замены коробчатого магазина на десять патронов.
Ланг была опытным стрелком, и двадцать выстрелов ей делать не было никакой необходимости. Две определенные Петером цели она поразила практически одновременно.
Потерявший управление «Студебеккер» бросило в кювет. Петер крикнул:
– Всем огонь!
Бандиты не дали солдатам возможности покинуть десантный отсек, но те смогли открыть огонь через бойницы. И тогда в отсек полетели гранаты. Прогремели взрывы, к небу потянулся черный дым. Развороченный и загоревшийся БТР-40 накренился. На бортах висели трупы солдат.
Старшего КШМ подстрелил Балог. Он с фланга увидел, как офицер выхватил из кобуры пистолет, намереваясь занять оборону. Но не успел. Очередь бывшего капитана венгерской армии сразила его.
Петер крикнул:
– Конич, Грокас, Бени, к будке, за мной! Остальные – прикрывать и смотреть дорогу.
Группа из четырех диверсантов рванулась к перевернутой будке командно-штабной машины.
Бени выскочил вперед, рванул дверь, она упала на землю. И получил пулю. Кто-то выстрелил в него из ТТ.
Прикрываясь Бени, по салону ударили автоматы Конича и Грокаса, стреляли они по низу, вдоль левой стороны. Раздались крики. Бандиты влезли в салон. Раздались еще два выстрела, и все стихло.
Опустив на землю раненного в грудь Бени, Петер крикнул:
– Что там?
– Трое, – ответил Конич, – лейтенант, майор и подполковник. Лейтенанту хана, майор тяжелый, а вот подполковнику задело руку.
