Радио передавало сообщения о народном суде и казнях. Правительство призывало к прекращению беззакония, но лишь для проформы, потому что западные радиостанции преподносили это как расплату за многолетнее рабство.
Слушая радио, Петер горел желанием присоединиться к бунтовщикам, тем более сейчас это было совершенно безопасно. Но на запрос об участии в акциях «справедливого гнева» из Австрии пришел строгий запрет. Было приказано оставаться на месте, соблюдая повышенные меры безопасности.
Петер был недоволен, недовольство выразил и Балог, но нарушить приказ они не могли.
Петер спал с Ланг постоянно. Постепенно она переставала быть холодным «бревном», удовлетворяющим животные потребности капитана. В конце концов, она тоже женщина, она стала требовать от Петера взаимности, что только подстегивало главаря боевиков. Но если ночи проходили бурно, то днем все было спокойно.
Получив вечером 30 октября приказ по телефону, капитан Лаки Хейду поставил задачу наблюдателю: проверить, имеется ли телефонная линия по адресу: улица Салмай, дом 16, квартира 2. Но это было бесполезно. Готовя действия в Венгрии группы «Фаркас» и команды Балога, капитан Старк предусмотрел вероятность «прослушки» телефонных линий во время контакта боевиков. Поэтому в съемных квартирах провода городской телефонной сети были отключены от аппаратов. До коммутаторов были проложены отдельные, замаскированные под электропроводку линии. Это не заняло много времени. В мирное время сделать подобное можно было спокойно. Исходя из того, что к линиям связи боевиков подключиться, как считал Старк, было невозможно, он не отдал приказ подсоединить к аппаратам приборы фиксирования «прослушки». Посланный на проверку сержант госбезопасности быстро определился с кабелями и доложил о наличии телефона по Салмай, 16–2, Хейду. Последний сообщил об этом Шандору вечером первого ноября, когда кровавая вакханалия на улицах Будапешта стала ослабевать.
Семенов, выслушав подполковника, связался с Григонько:
– Добрый вечер, Григорий Федорович.
Уставший полковник воскликнул:
– Какой он, к черту, добрый! Слышал, наверное, что последовало за выводом войск Особого корпуса.
– Да, но я имею приказ продолжать работу по «Фаркасу», ваш приказ.
– Извини, нервы. Что требуется от меня?
– Хороший связист, который смог бы подсоединиться к телефонной линии с учетом того, что на аппаратах могут стоять приборы обнаружения «прослушки».
– Поговорю с секретарем посольства. То, что ты решил слушать боевиков, правильно.
– Мы, по-моему, уже говорили об этом.
– Да. Я займусь этим вопросом. Но давай завтра, сейчас я вряд ли что смогу.
– Хорошо. Жду.
– Знал бы ты, Паша, как надоело мне это слово «жду».
– Мне тоже. До связи, товарищ полковник.
– Давай!
Григонько позвонил в 9:30 в пятницу, 2 ноября:
– Я решил твой вопрос. С минуты на минуту к тебе подойдет опытный связист из посольства. На тебе его полная безопасность. Это условие самого посла.
– Обеспечим.
– Тогда встречай!
– Мы всегда рады гостям, особенно таким!
Подошел мужчина за сорок. Представился:
– Ветренко Владимир Сергеевич.
– Очень приятно, – ответил Павел, – майор Семенов.
– Наслышан. Когда будем работать?
– Это решать вам.
– Тогда, если обстановка в районе подключения спокойная, можно прямо сейчас.
– Хорошо. Значит, выезжаем.
В 10:30 автомобиль группы «Дон», ведомый старшиной Рябовым, с майором Семеновым за старшего, Ветренко, подполковником Шандором и лейтенантом Лежиком выехал с территории посольства на проспект Молодежи.
Рябов специально полчаса покружил по переулкам. Семенов определил, что «хвост» не прицепился, и ГАЗ направился к улице Салмай.
После кровавой бойни Будапешт казался вымершим. Отдыхать и палачам надо. Хорошо еще, трупы убирали, но кровь была повсюду.
Рябов проговорил:
– Людей побили немало. Зверье, а еще о какой-то демократии говорят.
Семенов осмотрелся. Он предупредил Хейду о выезде, но тот пока не появился.
Павел спросил связиста:
– Извините, Владимир Сергеевич, должность в посольстве у вас рядовая, даже в сфере обслуживания, а о безопасности заботится сам посол. Почему?
Ветренко улыбнулся:
– Все просто, майор. Мы с Юрием Владимировичем Андроповым знакомы еще с тридцать второго года. Вместе учились в Рыбинском речном техникуме, в одной группе. Хорошими товарищами были. Таковыми и остались. Он поднялся, а я, наоборот, поменял профессию. Юра взял меня сюда.
– Ясно.
Подошел капитан Хейду:
– В доме шестнадцать все спокойно, он под контролем моих ребят.
Ветренко знал свое дело. Осмотрев провода, спустился вниз в сопровождении Семенова, долго копался с проводкой.
– Это правильно, что меня сюда послали. Другой телефонист и не заметил бы обмана.
Семенов удивился:
– Обмана?
– Да, – спокойно ответил Ветренко. – Телефонный кабель на месте, но толку подсоединяться к нему нет, он не соединен с аппаратом, хотя конец его в квартире. Подключен другой кабель, замаскированный под электропроводку. Хитро, но я сам применял такие штуки.
– И что теперь? – спросил Павел.
– Все. Отсюда протяну провод до места оператора. К рабочему кабелю я подсоединился. Можно слушать, вот только сначала надо узнать, где будет место оператора.
Семенов позвал Шандора и Хейду. Объяснил им ситуацию со слов телефониста.
Хейду ответил:
– Да здесь, в подвале, и организуем место прослушивания.
– Уверен, что безопасно?
Капитан группы наблюдения ответил:
– За все время никто из квартиры не выходил. Даже в магазин. Хотя… поблизости уцелевших магазинов нет, только в соседнем квартале лавка. В общем, место – это моя забота.
– Хорошо, – сказал Семенов. Он повернулся к Ветренко: – Можем ехать обратно?
– Провод надо протянуть, капитан. – Связист взглянул на Хейду и спросил по-венгерски: – Где будет место прослушивания?
– Пока не знаю, надо все хорошенько осмотреть.
– Тогда так: вот конец провода, на нем телефонный разъем. Его надо вставить в телефонную трубку, и можно слушать переговоры сколько душе угодно.
Хейду кивнул:
– Я все понял. Сделаем.
Ветренко кивнул Семенову:
– Теперь можем ехать обратно.
Они вернулись к машине.
