Стук в дверь квартиры 16 дома 24 по улице Кербарос раздался через сорок минут. Стук условный, поэтому Петер открыл дверь. Балог быстро вошел, дверь захлопнулась.
– Что случилось, Лукас?
– Проходи на кухню, там удобнее. Кстати, ты на чем добрался?
– На попутке. Вокруг спокойно, я смотрел. Я бы от кофе не отказался.
– Дуки приготовит.
Боевики устроились за столом. Ланг сварила кофе.
Петер довел до Балога суть задач, поставленных капитаном Старком.
– Вот такие дела, Артур.
Балог пожал плечами:
– Не вижу ничего сложного. Катер забит взрывчаткой, к нему привязана лодка, пройти надо два километра. Подойти к опоре, закрепить катер, на лодке уйти к берегу. Мосты никто не охраняет. А если и охраняют, то наверху. Угнать машину тоже не проблема, а до ввода русских войск уйти из города мы успеем. У тебя то же самое, только не с катером, а с грузовиком. Сейчас до деревни доехать можно легко. В городе появились легковые машины, никто не откажется от лишних форинтов.
Петер поднялся, закурил, посмотрел на Балога:
– А ты не допускаешь, что радиограмму могли перехватить русские?
– Не допускаю, – категорично заявил бывший капитан.
– Почему?
– Сам посуди, перехват радиограммы означает пеленгацию, по крайней мере, приемника. Если у русских была бы радиограмма, то они тут же выслали бы по адресу группу спецназа. В квартирах завалить нас проще простого. И где тот спецназ?
Петер проговорил:
– Но и времени пока прошло мало.
– Да у русских в посольстве наверняка установлено радиотехническое оборудование. И специальные группы там же сидят. Для обороны представительства. Техника у них есть. Сколько требуется времени заблокировать твою квартиру? Полчаса от силы. Во сколько ты получил радиограмму?
– В семь часов.
– А сейчас девять.
– Но Старк применил особый шифр.
– Э-э, Лукас, любой шифр расшифровывается, были бы специалисты. А в посольстве других не держат. Но даже если бы в посольстве и не смогли расшифровать радиограмму, ее несколько раз успели бы передать в Москву. И столько же раз получили бы ответ.
– Значит, считаешь, радиограмма не перехвачена? Хорошо. Тогда работаем по плану. Ты все понял по своей группе?
– Да.
– Встречаемся у деревни Дебаш.
– Ох, и оторвусь я в Австрии!
– До нее еще добраться надо.
– Доберемся. Об этом ЦРУ позаботится. Такие, как мы, нужны американцам. Венгрией их подрывная деятельность не ограничится. Ладно, спасибо за кофе, я пошел.
– Говоришь, снять машину можно?
– Можно.
– И водителя в ближайшие дни искать никто не будет.
Балог внимательно посмотрел на Петера:
– Ты хорошую идею подал. Учту. Пока.
Петер закрыл за Балогом дверь. Бывший капитан не предпринял меры безопасности. Он был уверен в отсутствии слежки. Но ошибся. За ним увязался сменившийся наблюдатель группы Хейду. Он провел диверсанта только один квартал. Дальше не было смысла, и так понятно, куда может идти боевик. Он доложил об этом командиру группы.
О состоявшейся встрече Хейду тут же сообщил Шандору. Подполковник – Семенову.
Павел хотел набрать Григонько, но тот его опередил:
– Паша, возьми с собой Шандора и – ко мне!
Семенов с венгерским подполковником зашли в кабинет представителя КГБ.
– Значит, так, товарищи офицеры, принято решение о нейтрализации банд в Модусе силами группы «Дон», а на набережной – группой подполковника Шандора. И тебе, Павел, и тебе, Бартош, будут приданы саперы, которые смогут обезвредить взрыватели. План действий таков…
Григонько довел план. Офицеры выслушали.
Подполковник спросил:
– Какие будут вопросы?
– У меня нет вопросов, – ответил Семенов.
– У меня тоже, – сказал Шандор.
– Тогда в 11:00 группе «Дон» убыть к деревне Модус. Там – по плану. Особое внимание уделить выводу из строя радиостанции. Выход группы Шандора в 24:00. Если все понятно и вопросов нет, свободны и удачи вам.
Семенов с Шандором направились к подчиненным.
В 11:00 с территории посольства выехал ГАЗ-69 с венгерскими номерами, на крыле красовался флажок Королевства Венгрии, существовавшего с 1919-го по 2 февраля 1946 года, на лобовом стекле виднелась надпись: «За свободу!»
Ориентируясь по карте, избегая проспектов и больших улиц, ГАЗ-69 выехал из города. Прошел два километра до моста через речушку, впадающую в Дунай.
Семенов приказал водителю Рябову:
– За мостом налево, на грунтовку.
Старшина спросил:
– И куда она ведет?
– В лесной массив, но мы сойдем, как только обойдем деревню. Зайдем с севера, там овраг, там оставим машину, в километре от Модуса.
– Понял.
За мостом ГАЗ-69 съехал с дороги и пошел к грунтовке. Ехали чуть более двух километров.
Семенов вновь отдал приказ:
– Теперь направо, в низину, и прямо, через дорогу, по которой выезжали из города к оврагу, я покажу.
Рябов выполнил приказ.
В 11:40 армейский автомобиль остановился в неглубоком, но широком овраге, густо покрытом начавшим осыпаться кустарником.
– К машине! – скомандовал майор. – Богданов – на левый склон, Еремин – на правый, Павленко – вперед, до сглаживания оврага. Осмотреться.
Бойцы бросились на склоны.
Вскоре Богданов и Еремин жестом показали: в округе все спокойно.
Семенов так же жестом показал, чтобы офицеры продвигались по склону к позиции Павленко. Сам повернулся к Рябову и саперу, сержанту Дмитриенко:
– Идем к старшему лейтенанту.
В 12:07 группа собралась у назначенного места.
Наверху, у края оврага, лежали Павленко, Еремин, Богданов. К ним поднялись Семенов, Рябов и Дмитриенко.
Доложил Павленко:
– Все нормально, командир, до деревни полоса кустарников, дальше церковь и дом с новой черепицей.
Майор посмотрел на часы:
– До деревни километр. За полчаса должны пройти. Со мной идут Павленко и Дмитриенко, остальным прикрывать и находиться в готовности подойти по сигналу. – Он кивнул Павленко и саперу: – Вперед.
До огородов прошли за двадцать минут. Проскочили на задний двор. Там, у сарая, стоял грузовик, накрытый пологом.
Семенов кивнул Дмитриенко:
