– Остаешься здесь, снимаешь взрыватель и обороняешь при необходимости машину.
– Понял.
Майор взглянул на Павленко:
– Ну, а мы, Юра, навестим пособника диверсантов. Только аккуратно. У них наверняка имеется система предупреждения, так что с ходу кладем хозяина дома на пол, не дав ему и шагу сделать.
– Кто кладет?
– Я кладу. Ты спеленаешь и осмотришь дом, выберешь позиции для бойцов группы.
– И все это против Петера и бабы?
– Ты не видел, что сотворила эта баба в Будапеште с семьей офицера венгерской безопасности? Она может стоить нескольких мужиков.
– Ее брать не будем?
– А на кой черт она нужна? Другое дело – Петер. Его надо бы взять, если получится.
Они прошли к задней двери. Она оказалась открытой. Через подсобное помещение, называемое в российских селах сенями, выбили дверь и ворвались в большую комнату. Хозяин дома в это время сидел на табурете перед столом, курил и читал газету. От неожиданности он открыл рот. Потом вскочил, но тут же получил удар в лицо. Павленко быстро связал венгра.
Майор побил его по щекам, привел в чувство:
– Добрый день, гражданин Ильмар Горач.
Тот закивал головой:
– Не понимаю!
– По-русски не понимаешь, а по-немецки?
– Нет!
– А если я прострелю тебе колено?
– Я говорю по-немецки.
– Вот и хорошо. Ждешь господина Петера и госпожу Ланг?
– Откуда… о, майн готт, нас предали.
– Нет. Вы просто угодили в капкан. Ты же знаешь, для чего в твоем дворе стоит машина со взрывчаткой?
– Не имею понятия.
– Не надо врать. Себе хуже сделаешь.
– Мне все равно конец.
Семенов присел на корточки:
– Ну почему же? Есть вариант отделаться тюрьмой. И даже сроком не очень большим. Все лучше, чем виселица.
Горач замер:
– Что за вариант?
– Сотрудничаешь с нами.
– С вами – это с кем?
– С КГБ СССР.
– Так меня за это в тюрьме в первую же ночь кончат.
– Мы сделаем так, что ты пойдешь по статье за оказание сопротивления законным венгерским властям. Что скажешь?
Хозяин ненадолго задумался.
– Да, в камере лучше, чем на виселице. Что я должен делать?
– Во-первых, рассказать, как обговорена встреча с Петером и его бабой.
– Они должны подъехать на машине. Встать у церкви. Мне надо выйти к калитке, перекреститься и уйти обратно в дом. Это сигнал.
– После этого Петер и Ланг должны зайти в дом?
– Да! Потом осмотреть грузовик. А на какое время у них намечен выезд, мне неизвестно.
– Этого достаточно. Значит, если хочешь жить, сделаешь все, как обговорено с диверсантами.
– Ладно, развяжите.
– Полежи пока.
– Если у меня затекут ноги, как я выйду?
– Тоже верно.
Майор кивнул Павленко:
– Развяжи ноги, усади на табурет. А ты, Горач, запомни, Петера и Ланг мы уничтожим и без тебя. Ты нужен нам, чтобы взять капитана живым. Не беспокойся, в венгерских тюрьмах ему не сидеть. Так что не вздумай делать глупости. Подашь сигнал опасности – тут же получишь пулю в позвоночник, тогда тебя даже арестовывать никто не будет. Проваляешься в своей хате парализованным до скончания дней. Понял?
– Понял.
Павленко развязал ноги, усадил венгра на табурет, пододвинул газету:
– Читай, если хочешь.
Семенов проговорил:
– А флаг?
Павленко не понял:
– В смысле?
– Рядом с крыльцом должен висеть флаг Венгрии. Думаю, это тоже сигнал, посмотри аккуратно.
Старший лейтенант прошел к передней двери, выглянул наружу, вернулся:
– Есть флаг, командир, как и положено, красно-бело-зеленый с дырой вместо герба ВНР.
– Ну, конечно, приготовились к жизни в прежнем государстве. Смотри за ним.
Семенов вышел во двор. Взглянул на сапера, залегшего между колесами с ППШ.
– Как дела, Илья?
– Все нормально.
– От случайной пули взрывчатка не сдетонирует?
– Сдетонировала бы, но об этом позаботились сами диверсанты.
– Что ты имеешь в виду?
– Борта внутри обиты толстым железом. Пуля не пробьет, если только гранату забросить.
– Этого мы не допустим.
Майор подал сигнал. Из оврага во двор зашли остальные бойцы группы. Майор разместил всех по местам, определенным расчетом.
А деревня жила спокойной, размеренной жизнью, словно и не было никакого мятежа.
Петер воспользовался советом Балога. Им с Ланг удалось поймать частника, который за небольшую сумму согласился отвезти «семью», как представились диверсанты, к родственникам в Модус. Но проехать за городом водителю было суждено всего километр. Ланг неожиданно попросила его остановиться. Объяснила женскими делами. Водитель улыбнулся, выполнил просьбу – встал напротив полосы кустарника.
Как только женщина вышла, Петер накинул на него удавку. Дождавшись, пока тело перестанут сотрясать судороги, Петер с помощью Ланг вытащили труп и бросили в кусты.
Дальше ехали одни. Главарь «Фаркаса» за рулем, спокойная и равнодушная Ланг – рядом. Она даже напевала какую-то песенку, от чего у капитана похолодело внутри. До чего же жестокая эта женщина! Но в постели прекрасна. Впрочем, главарь банды готов был в любую минуту пожертвовать Ланг ради спасения собственной шкуры.
В 14:20 старенький «Фольксваген» остановился у церкви деревни Модус. Петер посигналил.
Тут же к калитке подошел Горач, перекрестился и вернулся домой.
Ланг сказала:
– Сигнал подан и флаг революции на месте. Идем?
– Ты иди, посмотрим там, что к чему, махнешь из окна, я подойду.
Женщина с удивлением уставилась на командира и своего… любовника:
– В чем дело, Лукас, ты боишься?
– Я страхуюсь, – недовольно произнес капитан.
– Мною?
– А кого мне еще послать, если мы остались вдвоем?
Ланг усмехнулась:
– Вот не думала, что командир особой группы способен подставить женщину. Сигнал же подан, чего тебе еще надо? Нет, Лукас, ты не страхуешься. Ты просто боишься.
Слова Ланг задели Петера за живое.
