А может, сейчас это проделала с ним Ириза? Но герцог тут же отогнал эту абсурдную мысль.
От прикосновений лучей солнца вода ослепительно сияла, и словно чужим голосом герцог спросил:
— Вы видели то, что видел я?
После небольшой паузы Ириза ответила:
— Я… я видела это… раньше.
— Вы видели, как мы расстались, быть может, в прошлой жизни?
— Да, но могли быть и другие.
— Другие жизни?
— Возможно… я… не знаю. В Египте можно видеть только… те жизни, которые проходили… здесь.
— Мне не совсем понятно, но вы в это верите.
Герцог понял, что сам того не желая, принуждает ее к объяснению. Помолчав, она сказала:
— Я знаю, что вы подозреваете меня в какой-то уловке, но это совершенно невозможно.
— Куда мы входили?
— В святилище богини Сахмет. Это единственное святилище во всем Карнаке, в котором еще сохранилась статуя божества.
— И вы нашли его сами? Или кто-нибудь еще знает о нем?
— Гиды никогда не водят туда посетителей. Они боятся.
Но папа обнаружил его вскоре, как мы приехали в Луксор, и я думаю, что именно в этом святилище он узнал, что приведен сюда ради определенной цели.
— Какой цели?
— Я хотела бы, чтобы он сам рассказал вам об этом, когда поправится.
Герцог помолчал немного, затем сказал:
— Я все еще в большом смятении от всего увиденного, и вы должны понять, что я пытаюсь найти этому объяснения.
Ириза рассмеялась, и ее серебристый смех будто пробежал легкой рябью по поверхности священного озера, развеяв устрашающе тягостное впечатление от великого храма позади них.
— Чему вы смеетесь? — спросил герцог.
— Тому, что вы такой англичанин! Точь-в-точь как мой папа, когда он впервые приехал сюда и подозревал шарлатанство во всем! «Всему можно найти разумное объяснение!» — говорил он мне, пока не уверился в полной разумности того, что мы уже жили когда-то в прошлом.
Она ожидала, что герцог будет спорить с нею, но он молчал, и она продолжала:
— Так же, как Нил никогда не высыхает, так и жизнь продолжается сезон за сезоном, год за годом, век за веком.
Герцог внезапно заметил, как багрово-красное солнце опускается уже к горизонту, и поднялся на ноги.
— Я должен проводить вас до дому, — сказал он. — Поскольку я пытаюсь доказать, что прозаичен и лишен воображения, то не хочу заблудиться в сумерках Карнака.
— С вами ничего не произошло бы, — сказала Ириза, — но я согласна, что здесь было бы страшно.
Они пошли назад сквозь ряды колонн, которые казались герцогу слишком близко расположенными друг к другу, может быть, для того, чтобы можно было физически ощутить мощь богов, против которой нет защиты.
Они прошли через передний двор Амона, мимо храмов различных фараонов с геральдическими колоннами, пока не добрались до каменных ступеней, ведущих к реке.
К тому времени от солнца осталась лишь огненно-малиновая полоска над горизонтом, а когда они приплыли к храму Луксора, река превратилась из золотой в пурпурную.
Храм словно приветствовал их, и герцог вновь взял Иризу за руку, когда они проходили мимо прекрасных колонн и покинули храм с другой стороны, выйдя к глинобитным хижинам.
В сумеречном свете они дошли до деревянного дома, защищенного множеством пальмовых деревьев, и, когда приблизились к окружавшим его кустам, Ириза остановилась.
— Мы встретимся завтра? — спросил герцог.
— Может быть, я… показала бы вам… что вы хотели… видеть?
— Вы знаете сами, что я должен увидеть вас, и я коснулся лишь краешка того, о чем хочу знать и услышать.
— После того что… произошло сегодня, вас может разочаровать… все остальное.
— Позвольте мне самому судить об этом, — ответил он, — я лишь хочу увериться, что я найду вас в том же самом месте в то же самое время. Вы обещаете прийти?
Она колебалась, и он внезапно испугался.
— Пожалуйста, Ириза, вы, как и я, понимаете, что мне невозможно потерять вас после такого потрясения, которое я пережил, увидев столько невероятного. Вы должны помочь мне разобраться во всем этом.
— Я не думаю, что вам действительно понадобится моя помощь.
— Уверяю вас, что нуждаюсь в ней так, как никогда и ни в чем еще не нуждался. Я подобен утопающему, Ириза, и вы должны спасти меня!
Она улыбнулась, как будто сама мысль о его беспомощности казалась ей смешной. Она подняла голову и, взглянув на него, сказала:
— Сначала я боялась, что… ошиблась, но теперь я так рада, что мое предчувствие оказалось верным и вы… действительно тот, о ком я сразу… подумала.
— Вы хотите сказать, что узнали меня, когда мы встретились впервые?
Она кивнула.
— Действительно, — сказал герцог после короткой паузы, — пожалуй, я узнал вас в тот момент, когда мне померещилось, будто ваше лицо высечено на колонне, возле которой вы стояли. Оно показалось мне знакомым, однако, когда о таком заговариваешь, все вдруг выглядит нелепым.
— Конечно, — сказала она, — я уже говорила вам, что когда приезжаешь сюда впервые, то вначале трудно привыкнуть ко всему этому. Но со временем то, что… что происходит ежедневно, становится привычным.
— В этом вы и должны убедить меня.
С нотками нетерпения в голосе он продолжал:
— Я не хочу, чтобы вы покинули меня сейчас, не хочу прекращать наш разговор. Невозможно объяснить вам, с каким отчаянным нетерпением мне придется ждать до завтрашнего вечера, когда я смогу снова увидеть вас, но я понимаю, что вам необходимо выспаться, чтобы ночью сидеть с вашим отцом.
Герцог, казалось, убеждал в этом самого себя. Потом он сказал:
— Я не успел сообщить вам, но сегодня я ездил в Долину Царей.
— Да, я знаю.
Он удивленно поднял брови.
— Откуда вы знаете?
Она улыбнулась.
— В этом маленьком месте все знают обо всех. Али, один из наших слуг, который работает в саду, сказал мне, что вы наняли лошадей, и я подумала, что вы правильно поступили, поехав туда не один.
— Я бы поехал один, — сказал герцог, — если бы не опасался потерять дорогу, но я велел моему гиду воздержаться от болтовни.
— Это было разумно с вашей стороны. И что же вы делали, когда достигли места захоронения фараонов?
— Я недолго там был, — сказал герцог, — поскольку хотел отправиться туда с вами.
— Я думаю… что это будет, наверное… невозможно.
