Внезапное чувство опасности выдернуло его из сладкой дрёмы. Что за тварь посмела заглянуть в логово, не страшась пылающего у входа огня? Это был не зверь, хуже. Ментор. Чужой, не Найгиль, – присутствие наставницы Виктор ощущал не менее точно, чем близость дичи во время охоты. В следующий миг он узнал незваного гостя.
Белая, как бы светящаяся на фоне ночной темени фигура Люсор стояла у входа. Она была высокая, выше Найгиль, ей пришлось пригнуться под низким сводом пещеры. Но и в такой позе она выглядела величественно. И жутко.
– Добрый вечер, – выдавил из себя Виктор.
Люсор презрительно скривила губы и неожиданно шагнула внутрь пещеры, прямо сквозь пламя возмущённо затрещавшего и метнувшего вверх сноп искр костра. Виктор дёрнулся от неожиданности, попятился в угол, нащупывая лук под ворохом служивших постелью шкур. Хока остановилась в шаге от него, сложила руки на груди, рассматривая парня с брезгливым интересом. Словно ощупывала взглядом.
– Что тебе нужно? – Виктор постарался говорить уверенно, как подобает хозяину пещеры.
– Алина, ты в самом деле слышишь меня?
– Ещё как слышу! Но я не Алина, ты ошиблась. Я Виктор!
– Да будто бы? Тогда ответь – тебе не надоело жить, как животному? Хуже, чем животному. Что ты такое – самец, самка, нечто среднее?
– Разве может надоесть жить? – Виктор упрямо задрал подбородок. – И какая тебе разница, парень я или девушка? Я – человек из плоти и крови, а ты – всего лишь клочья тумана. Мне достаточно пожелать, чтобы стать таким же. А вот тебе никогда не получить человеческого тела!
Глаза бессмертной вспыхнули серебристым огнём.
– Ошибаешься, выродок. Твоего желания не требуется.
Голова Виктора вдруг закружилась, пещера наполнилась хороводом разноцветных звёзд. Он ещё не понял до конца, что происходит, а лук уже был у него в руках. Он выстрелила сидя, от живота, почти не натягивая тетиву.
Люсор изумлённо уставилась на дрожащее оперенье стрелы, вонзившейся в грудь. Скривилась от боли и… распалась, брызнув в лицо парня каплями влаги.
«Спасибо, Ивибиль» – «Пожалуйста. Тебе эта информация кажется полезной?» – «Да, безусловно» – «Я рада. Когда ты присоединишься к нам?» – «Позже» – «Мы ждём…»
Найгиль включила зрение, возвращаясь к реальности. И с удивлением увидела сидящую рядом Люсор. Та дружелюбно улыбнулась.
– Завидую твоей способности сосредотачиваться. Почти час торчу рядом, а ты меня не замечаешь. Над чем работаешь?
– Возможно, над тем же, над чем и ты.
Над холмом стояла ночь. Толстый слой облаков скрывал звёзды, и только Малая Луна бесформенным красноватым фонарём пыталась рассеять мрак.
– Так для чего ты ждала так долго? – поторопила молчавшую Люсор Найгиль.
– Давно не видела тебя и не слышала. Больше года! Никто не уединяется на такой срок. Ты не скучаешь здесь одна?
– А я не одна.
Найгиль взглянула на собеседницу. Осталось ли в ней что-то от прежней Сорокиной, женщины самой заурядной внешности, чьей основной приметой была уложенная короной русая коса? Пожалуй, ничего. Высокая, стройная, с прекрасным и холодным лицом богини. Всезнающая, уверенная в собственной правоте и непогрешимости. Разучившаяся за пятьсот лет сомневаться. Или никогда не умевшая?
– Именно о твоей подопечной я и хотела поговорить, – согласилась Люсор. – Я была изумлена, узнав, что ты превратила её в самца. Наоборот я бы ещё поняла, но так… Зачем тебе это? Для чего ты заставляешь её страдать?
– О каких страданиях ты говоришь, не понимаю? Быть свободным, самому делать выбор – разве это страдание? И какое тебе дело до моих планов? Я ведь не спрашиваю, что ты вытворяешь с ментоматрицами в институте, во что стараешься превратить своих «добровольцев». Кстати, в твоём распоряжении их сотни, и каждое поколение поставляет новых. А у меня – первый и единственный. К тому же выбракованный тобой, брошенный умирать. Считай, девочка Алина и умерла. А мальчик Виктор тебе никогда не принадлежал. Я его создала, поэтому он – мой.
– Ещё скажи, что любишь его как сына.
– Да, скажу. Что в этом странного?
Люсор улыбнулась, покачала головой.
– Я слишком давно тебя знаю, чтобы поверить в подобную ложь. Ты никого не способна любить. В том числе себя.
– Возможно ты и права. И в этом наше с тобой различие. Уж ты переполнена любовью по уши! К единственному человеку – к себе самой.
– Ошибаешься, подруга. Я люблю всех. И забочусь о всех, кого люблю. Ладно, не хочешь говорить, что замыслила, не надо. Может быть, ты готовишь замену бедняжке Моджаль? В обход моей матрицы, да? Не буду мешать. Но прошу, не оставляй эту… – девочку, мальчика, кто оно? – надолго в детской фазе. Мне не нравятся изменения в её личности. Второй раз я предупреждать не буду.
Ответа Люсор не ждала. Найгиль осталось лишь хмуро смотреть, как тает в ночном воздухе её улыбка. И когда облачко тумана над вершиной холма развеялось окончательно, она поспешила к пещере.
Виктор сидел в углу со странно неподвижными, остекленевшими глазами, словно не видел того, что происходит вокруг. Кожа на его плечах и руках блестела в редких сполохах тухнущего костра.
– Найгиль, это ты? Что со мной происходит?
Найгиль пошатнулась от неожиданности. Слова принадлежали не Виктору. С ней говорил другой человек.
– Моджаль?! Ты… видишь меня?
– Нет, почти ничего не вижу, одни тени. Но это лучше, чем тьма! И я чувствую твоё присутствие, а раньше ничего не чувствовала. Ты вернула меня, да?
Это было невозможно. Абсолютно невозможно! Моджаль ушла в безвременье, Найгиль сама отправила её туда, откуда нет возвращения…
А почему, собственно, невозможно? Что происходит, когда телесные оболочки бессмертных и смертных накладываются друг на друга? Она предполагала, что энергия эфирного тела Моджаль будет питать физическое тело Алины. Видимо, идёт и обратный процесс. Она не убила любимую!
Волна облегченья захлестнула Найгиль… и отхлынула. Одно физическое тело на двоих? Сработает ли ментозащита в таких условиях? Если нет, что тогда? Чья личность победит в схватке? Или погибнут обе?!
Она быстро обогнула костёр.
– Моджаль, тебе нельзя просыпаться. Потерпи, я прошу!
– Но я не могу не просыпаться! Темнота выталкивает меня.
Скривившись от боли, разрывающей не тело – душу, Найгиль начала сдирать оболочку. Тонкая плёнка скользила между пальцев, будто сопротивлялась.
– Найгиль, что ты делаешь? Я не хочу обратно! – отчаянно бился беззвучный крик у неё в голове. Если бы можно было зажать уши, чтобы не слышать!
Наконец она справилась. Осторожно положила плёнку на пол, склонилась к лицу воспитанника. Несильно ударила по щеке.
