Виктор прислушивался к далёкому шуму голосов, ждал ответа. Он понятия не имел, от кого. Может быть, одновременно от многих? Целый хор? Но услышал одну Найгиль:
– Ты победил Вик, бессмертные дают детям свободу. Взамен вы никогда больше не придёте сюда, на озёра, не будете стрелять в них. Не обольщайся, скоро они забудут обещание. Однако пока время у тебя есть. Вывози детей в свой лагерь, учи, заботься о них.
– А ты? Пойдёшь с ними?
– Я буду навещать тебя вместе с зимними туманами. И прошу, заботься о Моджаль!
– Разумеется я позабочусь о ней. А ещё я позабочусь о Люсор! Чтобы никто её не нашёл и не вернул в наш мир.
– Алина, пожалуйста, не позволяй Виктору становиться слишком жестоким.
Виктор вздрогнул. Подозрительно посмотрел на стоящую рядом Майку, на выбежавшего из Ратуши Ника, на Эда, осторожно приоткрывшего дверь домика. Улыбнулся, успокаиваясь. Они ведь не слышат голос его собеседницы. Никто из людей не слышит. Крикнул громко, на весь посёлок:
– Мы победили! Мы свободны! – И тихо добавил для Майки: – Теперь нам, а не хокам, предстоит заботиться обо всех этих детях.
Глава 21. Выбор
Первое свободное лето получилось нелёгким. Все силы и время парней уходили на постройку крепких, добротных домов, на добычу и выделку шкур для одежды и постелей, на расчистку окрестностей от хищников. Прокормить шесть с лишним сотен человек в краю, далёком от богатых съедобной рыбой озёр, они не могли, так что эти заботы легли на женскую часть поселенцев. С лёгкой руки Майки поляны вокруг домов превратили в огороды. Постепенно привыкая к первобытной жизни, девушки учились выискивать в лесу всё, что можно превратить в пищу, строили очаги, мастерили из глины и дерева кухонную утварь, готовили. К концу осени Виктор смог вздохнул с облегчением. Его племя готово было выдержать зимний экзамен.
Потом прошёл второй год, третий. Всё это время Найгиль не напоминала о себе. Виктор начал забывать её обещание вернуться. Но она его выполнила.
Зимний вечер он коротал, мастеря маленькие луки для детворы. Уютно потрескивало пламя в очаге, заправленный жиром светильник оставлял мягкий, добрый полумрак в углах комнаты. Виктор мурлыкал под нос весёлую песенку, услышанную как-то от собирающих орехи девочек, легко гнул тонкие жерди, нарезанные из ветвей трещотки, стягивал концы мягкой волосяной тетивой и представлял, как весной малышня, азартно галдя, будет соревноваться в ближней роще. Взрослые робели перед Великим Вождём, Освободителем, Победителем хок, для них он был необыкновенным, не таким как все. Поэтому они не удивлялись, что вождь предпочитает уединение, не хочет выбирать жён. И младшим не позволяли мешать его одиночеству. А ему так хотелось повозиться с детворой, даже с самыми маленькими, ещё не переставшими кормиться из материнской груди…
Он заканчивал последний лук, когда в дверь осторожно постучали. Встал, хмурясь, приготовился в очередной раз выбранить Майку за то, что шла вечером в одиночку через всю поляну… Но на пороге стояла не Майка.
Найгиль кивнула.
– Здравствуй Вик. Не ожидал меня видеть? Но войти-то разрешишь?
Виктор посторонился, пропустил гостью. Наставница с интересом оглядела убранство хижины, опустилась на застеленный шкурами топчан.
– Вижу, в этот раз перезимовали благополучно?
– Зима ещё не закончилась.
– Да сколько её осталось! – Она кивнула на разложенные луки: – Игрушки мастеришь?
– Вроде того. А ты зачем пришла? Что-то случилось?
– Ничего не случилось. Собственно, я не столько к тебе, сколько к… Моджаль. Я бы хотела поговорить с ней. Если можно.
Виктор нахмурился.
– Как в тот раз, в пещере?
– Да.
Исполнить то, что просила гостья, было не очень приятно. Но имел ли он право отказывать? Он вынул из висевшей в углу сумки свёрток, разделся, натянул плёнку.
– Прошлый раз получилось как-то неожиданно. Полагаешь, удастся её разбудить снова?
– Думаю, ты сможешь. Ты ведь не такой, как остальные люди.
Он опустился на ложе рядом с Найгиль. Сфокусировал взгляд на языках пламени, лижущих угольки в очаге. «Моджаль, ты меня слышишь?» Старательно прислушался к тихому гулу в голове. «Моджаль?» Нет, пусто. Моргнул, покосился на сидящую рядом наставницу. Та терпеливо ждала. Его создательница, мудрая, всесильная, всезнающая, давшая людям бессмертие. Людям… «Ты ведь не такой, как остальные».
Он зажмурился, постарался забыть о физическом теле, вновь стать тем, кем был… была девочка Алина. Кем-то гораздо большим, чем Вик-Освободитель, могучий охотник, победитель хок. Большим, чем мудрая Найгиль и грозная Люсор. И шелуха взрослых лет слетела с неё.
– Моджаль! Ты меня слышишь, я знаю! Найгиль ищет тебя, ответь! – позвала Алина настойчиво.
Тут же услышала:
– Ты разрешаешь воспользоваться своим телом?
– Да.
Было жутковато ощущать, как мускулы, один за другим, перестают подчиняться, и продолжать слышать, как потрескивает огонь, чувствовать запахи дыма, дерева и выделанных кож, прикосновение мягкой шерсти покрывала, видеть Найгиль открывшимися помимо воли глазами. Жутковато и вместе с тем – не страшно. Алина знала, что Моджаль полностью в её власти. Одно движение, одно желание, и бессмертная потеряет контроль над телом.
– Найгиль!
– Моджаль, это ты? Я так рада, что слышу тебя!
– Я стараюсь вести себя, как ты велела – не просыпаюсь.
– Я знаю, спасибо, любимая. – Найгиль осторожно взяла её за руку. Провела ноготком по запястью, по изгибу локтя, выше, к надплечью. – Ты не представляешь, как я соскучилась по тебе!
Алина ощущала каждое прикосновение и знала, как их воспринимает Моджаль. Она сжалась в комок, старалась не помешать, не оборвать ниточку, натянувшуюся внутри их сейчас общего тела. Думать о другом, не следить за страстным шёпотом. Хорошо, что Моджаль опустила веки, можно постараться представить, что это не белые полупрозрачные руки Найгиль обнимают её, а… Перед мысленным взором промелькнули лица парней из посёлка. Нет, ни один не годился. Ей нужен тот, с кем можно разделить свои мысли и чувства. Только такого человека не существует! Если он и появится когда-нибудь в этом мире, к тому времени косточки Алины успеют смешаться с землёй. Им не встретиться никогда. И это чужое тело в придачу!
Моджаль вдруг отстранилась.
– Прости, я не могу. Ничего не получается. Это не моё тело!
Найгиль замерла. Посидела секунду неподвижно, признала:
– Это ты прости. Я должна была сразу понять, что не получится.
Она попыталась встать, но подруга ухватила её за руку.
– Вытащи меня отсюда! Помоги снова стать собой!
– Но… – Найгиль растерялась. – Я не могу этого сделать.
