– Как интересно! – восхищенно проговорила Александра. – Как ты чудесно рассказываешь, Макао-сей!
Польщенный монах не смог сдержать улыбки.
– Но прости мой вопрос. Ты называл имена Сыновей Неба. Разве так можно? – осторожно поинтересовалась Алекс. – Мне сказали, что называть благородного человека по имени могут только очень близкие люди.
– Сын Неба, да продлится его жизнь десять тысяч раз по десять тысяч лет, один! – строго сказал преподобный. – Как же подданным различать сроки правления императоров? Только по именам. Но в целом ты прав. Называть благородного человека по имени могут только близкие.
– Спасибо за ответ. Теперь я наверняка что-то вспомню, – заливалась Витасом Александра. – Я уже что-то припоминаю.
– Что? – живо заинтересовался Макао.
– Что-то смутное, – уклончиво ответила Алекс. – Какие-то люди, куда-то идут.
– Я рад, если мой рассказ поможет тебе вернуть память, – проговорил монах, поднимаясь на ноги.
Александра решила ковать железо, не отходя от кассы.
– Преподобный Макао-сей! – трагическим голосом проговорила она. – Есть у меня еще одна просьба, с которой не смею я обратиться к другим благородным!
Монах хрустнул коленками и нахмурился.
– Что тебе нужно?
– Научи меня грамоте!
Видимо, Макао ожидал чего-то другого.
– Зачем тебе это?
Алекс встала так, чтобы он не видел ее глаз.
– Еще не знаю. Но очень хочется научиться читать.
– Я живу в монастыре и сюда прихожу редко, – после недолгого молчания ответил монах. – А тебе надо сначала узнать, согласится ли Гатомо-сей, чтобы его слуга тратил время на пустые занятия.
Александра поклонилась. «Это значит – знай свое место, холоп!» – подумала она и сказала, отведя взгляд:
– Спасибо тебе, Макао-сей.
– За что? – улыбнулся монах.
– За урок. И за историю.
Глава IV. Праздники, призы и подарки
Гатомо внимательно выслушал Симару.
– Иди, – разрешил он. – Ты все правильно сделала. Я доволен.
Кланяясь и пятясь, служанка покинула кабинет рыцаря. Хозяин замка немного подумал и отправился навестить воспитанницу.
Увидев опекуна, Сайо отложила книгу и поклонилась.
– Здравствуй, Гатомо-сей.
– Здравствуй, – кивнул рыцарь. – Я пришел похвалить тебя, Сайо-ли. Ты хорошо сделала, что не дала Кирибуцо прервать нашу беседу с соратником барона Кирохо.
– Я лишь выполняла свой долг. Благородному гостю вряд ли интересны мелкие проступки хозяйских слуг.
Гатомо улыбнулся и пригладил седые усы.
– А почему ты приказала Симаре лечить Алекса?
– Я лишь выполняла свой долг, – повторила воспитанница. – Алекс недавно оправился после тяжелых лишений, и если ему не помочь, то неизвестно, сколько времени он пролежит на животе, даром переводя твой хлеб. А Симара обещала поставить его на ноги за два дня.
«Из этой девочки вырастет прекрасная хозяйка!» – восхищенно подумал Гатомо, еще раз похвалив воспитанницу:
– Ты опять все сделала правильно, Сайо-ли.
– Я рада, что угодила тебе, Гатомо-сей.
– Сегодня нас должен навестить преподобный Макао, – сообщил рыцарь, зная, что девочка будет рада этой встрече. – Я хочу попросить его переговорить с Алексом. Балахон монаха только добавил остроты его уму. Может быть, он сможет понять больше, чем мы?
Бывший старший соратник не разочаровал Гатомо.
– Этот человек говорит не все, что знает, – уверенно заявил он за ужином.
Рыцарь, Мирамо и Сайо удивленно посмотрели на него.
– Тогда ему мало двадцати палок! – вскричал старший соратник.
– Почему ты так решил, Макао-сей? – робко спросила Сайо, ей почему-то не хотелось, чтобы бедного Алекса еще раз выпороли.
– Он молод и еще не научился лгать, – снисходительно пояснил монах. – Но наказывать его не за что, уважаемый Мирамо-сей.
– Как это? – удивился рыцарь. – Если он обманывает…
– Я не сказал «обманывает», – напомнил Макао, поливая рис острым соусом. – Он просто не все говорит. Скорее всего, потому, что на самом деле очень много не помнит. Видимо, пока его воспоминания слишком разрозненны.
– Как ты думаешь, кто он? – спросил немного успокоившийся Гатомо.
– Меньше всего он похож на простолюдина, – к всеобщему удивлению ответил монах.
– Ты считаешь его благородным? – проговорил старший соратник. – Почему?
Однако Макао не стал отвечать прямо, ответив вопросом на вопрос:
– Как думаешь, Мирамо-сей, о чем мы так долго с ним говорили?
– Не знаю, преподобный, – смутился воин.
– Об истории Тонгойской империи! – Макао поднял вверх палец. – От первых Сынов Неба до войны с Самозванцем! И я не встречал более внимательного слушателя. При этом он не знает самых элементарных вещей: кто такие сегуны, чем различаются синие и желтые бароны и даже то, что простолюдинам нельзя носить оружие.
– Что же ты ему рассказал… о войне? – рыцарь налил себе еще водки.
– Только то, что знает каждый благородный человек, – непринужденно ответил Макао.
– Значит, по-твоему, он благородного происхождения? – вновь задал вопрос старший соратник.
– У него живой и острый ум, – продолжал увиливать от прямого ответа монах. – Ему все любопытно. Я простой монах и часто беседую с простыми людьми. Для меня теперь нет деления на благородных и неблагородных. Мне известно, как думают простолюдины. Алекс думает по-другому. Он даже попросил научить его читать!
– Вот как! – удивился рыцарь.
Сайо, забыв о приличиях, широко распахнутыми глазами уставилась на Макао.
– Ты согласился?
– Нет, конечно, – покачал головой монах. – Не мое дело решать, что должен знать чужой слуга.
Гатомо одобрительно хмыкнул.
На лице Мирамо заходили желваки.
– И тем не менее ты считаешь его благородным? – спросил он, с трудом сохраняя вежливый тон.
Макао отвел глаза, явно вновь не собираясь дать четкого ответа. С улыбкой наблюдавший их диалог Гатомо рассмеялся.
– Признайся, Макао-сей, ты так и не узнал, кто он.
– Ты мудр, мой господин, – развел руками бывший старший соратник. – Я действительно не знаю, кто такой Алекс.
Сайо уткнулась лицом в тарелку, с трудом подавляя смех.
– Что же тогда ты узнал, преподобный? – пришел в хорошее расположение духа Мирамо.
