Получив послание от Гатомо, преподобный Макао не на шутку забеспокоился. На его памяти бывший господин никогда не просил о встрече. Неужели кому-то стала известна их тайна? Монах с нетерпением ждал приезда Гатомо, но, увидев его довольное лицо, слегка успокоился.
– Здравствуй, преподобный! – первым поздоровался тот, слезая с лошади.
– Здравствуй, Гатомо-сей, – поклонился Макао. – Здравствуйте, благородные воины.
Соратники вразнобой поприветствовали монаха.
– Давно ждешь? – спросил Гатомо.
– С утра.
– Тогда пойдем мыться с дороги, – предложил рыцарь.
Отделанная липовыми дощечками господская баня наполнилась клубами душистого пара, когда служанка плеснула на раскаленные камни травяной отвар.
– Иди, Пина, – отпустил ее господин, откидывая голову на край лохани. В соседней – отмокал монах. Из горячей воды торчала только красная от жара лысая голова, блестевшая капельками пота в лучах солнца, пробивавшихся сквозь густой пар из маленького застекленного окна.
– Ты хотел меня видеть, Гатомо-сей? – спросил он. – Зачем?
– У меня столько новостей, что я не знаю, с которой начать, – ответил рыцарь потягиваясь.
Макао поудобнее уселся, вдохнул ароматный, настоянный на травах и липовом меде воздух.
– Начни с самой важной.
– Я женюсь. И не через два года, а через три месяца.
Даже не глядя на него, Гатомо почувствовал, как вздрогнул монах.
– Нет, – усмехнулся он. – Твоей любимице ничего не угрожает. Я беру в жены Хиромо Кауцо, вдову Насо Кауцо.
Макао даже привстал от неожиданности.
– А как же Кирохо? Барон тебе это не простит.
Рыцарь вздохнул.
– С бароном пусть разбирается барон.
– Как это? – не понял монах.
– Этот брак нужен не только мне, а еще и моему господину – Токого.
– С чего бы это наш барон так озаботился судьбой какого-то рыцаря? – не удержался от иронии Макао. Ему расхотелось сидеть в лохани. Глядя, как он заворачивается в простыню, Гатомо заговорил:
– У бывшего хозяина Кауцо-фами нет наследников, нет у него и братьев. Зато полно племянников. Один из них служит при дворе сегуна, второй – в канцелярии наместника! И каждый хочет стать землевладельцем. Так что наш господин Токого попал меж двух огней. И с наместником ссориться не хочется, и сегуна огорчать неохота. А тут вдова вышла замуж, хозяин у земли есть, и никаких претензий к Токого.
– Ловко! – усмехнулся монах, наливая себе травяного отвара. – А как же Сайо?
– Так с нее все и началось! – вскричал рыцарь и рассказал о разговоре с Айоро.
– Она готова стать официальным опекуном? – переспросил Макао.
– Да, и даже заплатит мне. У девочки появятся официальные документы. С ее умом, красотой и помощью госпожи Айоро она составит себе хорошую партию при дворе сегуна.
– Да, ты прав, Гатомо-сей, – вынужден был согласиться монах. – Там у нее куда больше возможностей устроить свою жизнь.
– Конечно, старый друг, – проговорил рыцарь, тоже выбираясь из лохани. – Можно сказать, я выполнил свою клятву. И теперь все будет зависеть уже только от нее.
За ужином Гатомо расспрашивал о происшествиях в замке, о самочувствии Сайо, но ни словом не обмолвился о своей поездке в Кауцо-фами. Отпустив девочку, он приказал служанкам принести еще водки и не тревожить их по пустякам.
Монах от выпивки отказался, а хмурый старший соратник молча прихлопнул свою стопку. Весь ужин он явно собирался что-то сказать, но не решался. Но рыцарь, вместо того чтобы поинтересоваться, что беспокоит старшего соратника, вдруг спросил:
– Скажи, Мирамо-сей, тебе хочется иметь свой замок?
– Конечно! – удивился вопросу воин. – Но мне никогда не стать землевладельцем, мой господин.
– А управителем? – лукаво улыбаясь в седые усы, спросил рыцарь.
У старшего соратника перехватило дыхание, все его беспокойство моментально куда-то улетучилось. Управитель осуществляет полномочия землевладельца в случае его длительного отсутствия. Например, служба при дворе, выполнение поручений господина, связанных с долгими путешествиями и походами.
– Но ведь тебя не посылают в дальний поход, Гатомо-сей?
– Нет, – пьяно покачал головой рыцарь. – И ко двору меня тоже не приглашают.
– Тогда как я могу быть управителем, если у тебя, мой господин, только один замок и одна деревня?
– А если будет два?
– Вот если у тебя будет еще один замок, Гатомо-сей, я буду служить тебе управителем так же верно, как служу соратником.
– Когда будет, – поправил рыцарь. – А пока никому ни слова об этом разговоре. И оставь нас с преподобным.
– Конечно, Гатомо-сей.
– Когда ты собираешься сказать Сайо? – поинтересовался монах, едва дверь за старшим соратником затворилась.
– Еще не знаю, – рыцарь слегка протрезвел. – Честно говоря, мне будет жалко с ней расставаться.
– Мне тоже, – вздохнул монах. – Ты пошлешь с ней кого-нибудь?
– Вот еще! – вскинул белесые брови Гатомо. – За нее будет отвечать Айоро. Пусть она и дает слуг.
– Когда я только поступил в монастырь, – тихо заговорил Макао, – то по уставу год не мог покидать его стены и видеться с посторонними. Даже тебе, чтобы встретиться со мной, пришлось внести в монастырскую казну целую серебряную монету.
– Я помню, – засмеялся рыцарь. – За «лебедя» мы едва успели сказать друг другу пару слов. Прибежал настоятель и велел мне покинуть монастырь.
– Теперь представь, каково будет маленькой девочке среди абсолютно незнакомых людей?
Гатомо засопел.
– Даже старый слуга может быть милее нового господина, – напомнил старинную пословицу Макао. – Не оставляй ее одну, Гатомо-сей.
– Я подумаю, – буркнул рыцарь, с трудом поднимаясь из-за стола.
Александра проделывала обязательный комплекс утренних упражнений. Теперь ей приходилось просыпаться на целый час раньше, но тело настоятельно этого требовало. А после того, как это самое тело выручило Алекс из стольких передряг, утренняя зарядка являлась самым малым, чем она могла его отблагодарить.
Сделав глубокий выдох, Александра подошла к бочке. По привычке оглянувшись, она скинула рубаху и окунула торс в воду. От холода захватило дух. Вынырнув, Алекс почувствовала на себе чей-то взгляд. Прижав руки к груди, она оглянулась. Ей показалось, что в окне третьего этажа главной башни что-то мелькнуло. Протерев тело уворованной тряпкой, Александра натянула куртку и поспешила на рабочее место.
«Если бы не Сайо, эти могли бы мне все кости переломать», – подумала она, провожая взглядом прошмыгнувшего мимо слугу. Парень бросил на Алекс кровожадный взгляд и скрылся за углом башни. Синяк успел потерять свою первозданную лиловость, но по-прежнему закрывал половину лба.
