– Здесь ты будешь жить, пока гостишь в нашем замке, Сайо-ли! – торжественно сказала Нароно.
Первое, что бросилось ей в глаза, – огромное, размером почти в локоть зеркало над туалетным столиком. И разбирающая их жалкие узлы Симара. Увидев госпожу, служанка низко поклонилась. Сайо обернулась к управительнице.
– К сожалению, моя коюба пропала…
– Не стоит переживать, – махнула рукой управительница и, выглянув за дверь, что-то крикнула.
В комнату торжественно вошли четыре служанки, каждая из которых несла на вытянутых руках парадное платье.
– Госпожа Татсо-ли дарит тебе любое из этих платьев!
У Сайо захватило дух. Каждая коюба выглядела гораздо лучше, чем та, в которой девочка гостила у барона Токого.
– Это слишком дорогой подарок, – решительно заявила она. – Я не могу его принять.
Нороно нахмурилась.
– Не годится гостю указывать хозяевам, что им делать. Если моя госпожа предлагает тебе подарок, невежливо отказываться.
Девочка почувствовала, как от этих слов огнем запылали щеки и шея. Казалось, даже уши покраснели.
– Выбирай, Сайо-ли, – еще раз предложила управительница.
С трудом преодолев робость, девочка подошла поближе. Каждое из платьев казалось ей по-особенному красивым. Одно походило на ее потерянную коюбу с аистами и камышом. Второе было пронзительно-синим, и по ткани бежали белые барашки волн. На третьем плясали золотые драконы. Четвертое походило на вечерний небосвод, украшенный рисунком созвездий. Немного подумав, она выбрала синее. Облачившись с помощью Симары, Сайо подошла к зеркалу. Платье казалось чуть великоватым, но не настолько, чтобы это сразу бросалось в глаза.
– Осталось сделать прическу! – улыбнулась Нороно. – Пригасить мастера?
– Спасибо, Нороно-ли, – вежливо поблагодарила Сайо. – Волосы мне уложит служанка.
Управительница бросила на Симару пренебрежительный взгляд. Истолковав его по-своему, девочка добавила:
– Это не займет много времени.
– Тогда я тебя оставлю, – Нороно вышла.
Сайо внимательно посмотрела на служанку.
– Нам нельзя опозориться.
Женщина указала на туалетный столик.
– С такими-то инструментами? Да ты поразишь их своей красотой!
Сайо уселась перед зеркалом, положа руки на колени.
Когда управительница, легонько постучав, вошла, из волос девочки была сооружена затейливая прическа, украшенная блестящими серебряными заколками. Никак не прокомментировав увиденное, Нороно проговорила:
– Господин и госпожа Татсо ждут!
В этот раз они шли чинно, не торопясь. Так что девочка успевала разглядеть украшавшие стены картины и вышивки. По всему выходило, хозяин замка был гораздо богаче барона Токого.
В просторном зале с большими сводчатыми окнами за длинным столом сидели шесть человек. Сайо окинула их быстрым взглядом и поклонилась. Сидевший во главе старик с окладистой седой бородой встал и возвратил поклон.
– Мне жаль, Сайо-ли, что наша встреча произошла при столь трагических обстоятельствах, – проговорил он скрипучим голосом. – Однако я очень рад видеть воспитанницу уважаемой госпожи Айоро. Когда десять дней назад у меня гостил Сабуро-сей, он рассказал мне о цели своего путешествия. Я уже тогда захотел познакомиться со столь необычной девушкой.
Сайо смутилась, но быстро овладела собой.
– Как здоровье уважаемого Сабуро-сея?
– Его устроили со всеми возможными удобствами, – заверил барон. – А я хочу представить тебе мою семью. Богово Татсо – мой старший сын.
Уже не молодой, грузный человек поднялся со стула и отвесил короткий поклон.
– Даиро Татсо – младший сын.
На Сайо взглянули темно-карие, почти черные глаза, сверкавшие из-под густых ресниц. Девочка почувствовала странное замешательство и поспешно отвела взгляд.
– Госпожа Хино Татсо – моя супруга.
Увешанная золотом женщина кивнула густо набеленным лицом.
– Юшоко Татсо – старшая невестка.
Молодая женщина с грустными глазами улыбнулась уголками губ.
– И моя младшая дочь – Сендзо!
Вот в чьих глазах Сайо прочла нескрываемую зависть и восхищение. Младшая дочь вышла из-за стола и, подойдя, протянула ей руку.
– Прошу тебя занять место рядом со мной.
– Для меня это честь, Татсо-ли, – ответила Сайо.
Едва она уселась на мягкое сиденье, двери отворились, и показались слуги, несущие подносы с едой. Сайо решительно отказалась от водки, тогда по мановению руки баронессы ей принесли белого вина. Девочка пригубила из бокала и принялась за еду. Несмотря на голод, она ела понемногу и подчеркнуто медленно. Блюда были шикарные, такие же, как и на празднике цветения риса в Токого-маро.
– Напав на соратников сегуна на моей земле, разбойники оскорбили мою честь, – сказал барон после первой перемены блюд. – Они будут найдены и уничтожены.
– Смерть благородных воинов не должна остаться безнаказанной! – громко произнес старший сын Татсо.
– Наверняка господин Айоро захочет узнать подробности, – продолжил барон. – Единственный свидетель произошедшего ты, Сайо-ли.
– Я ничего не видела, – ответила девочка, скромно потупив взор. – Когда напали разбойники, слуги спрятали меня в лесу.
Ей почему-то не захотелось делиться с Татсо подозрениями Алекса.
– Я отправил гонца в Канаго-сегу, – продолжил барон. – Думаю, дней через семь мы получим письмо от господина Айоро. До этого ты можешь пожить в Татсо-маро.
– Отец, – вступил в разговор Таиро, голос у него оказался мягким и словно бархатным. – Ты собирался отправить меня в Канаго-сегу через три дня. Может быть, наша гостья согласится поехать со мной?
Барон взглянул на девочку.
– Как тебе такое предложение, Сайо-ли?
Прежде чем она смогла что-то ответить, вмешалась баронесса.
– Бедняжка устала, пережила ужасную ночь. А вы торопите ее с принятием такого важного решения! Пусть она сначала отдохнет, придет в себя, а уж потом будет думать, как ей поступать дальше.
– Благодарю тебя, Татсо-ли, – склонила голову Сайо. Она действительно не знала, что сказать.
После обеда управительница проводила Сайо в ее комнату, и девочка, наконец, смогла лечь. Баня, легкое вино и напряженная беседа утомили и без того уставший разум. Девочка очень скоро заснула и спала крепко, без сновидений.
Возясь вокруг раненого Сабуро, лекарь и помощники тихо переговаривались, не обращая никакого внимания на Александру. Та пожала плечами и, устроившись в уголке на бывшем месте Сайо, задремала под скрип колес и негромкое бормотание.
