Через полчаса Александра заскучала, а еще через полчаса решила, что здешняя драматургия не для её испорченного русской литературой и американским Голливудом сознания. Она выбралась из душного театра на базарную площадь и посмотрела на небо. Солнце только-только перевалило за полдень. Так рано возвращаться в усадьбу не хотелось. Вот только куда бы еще податься? Очевидно, ее нерешительность не укрылась от профессионального взгляда.
– Скучаешь, красавчик? – раздался за спиной игривый женский голосок.
Алекс оглянулась. Две женщины в оранжево-зеленых узких платьях с вышитым знаком «G» и густо накрашенными лицами.
– Скучаю, – согласилась она. – Вот только с вами веселиться не буду.
– А почему? – нисколько не обиделись труженицы эротического фронта. – У нас для таких молодых да симпатичных скидки.
– Деньги закончились, красавицы, – тяжко вздохнула Александра.
– Тебе можно и в долг! – не отставали проститутки.
– В долг не беру и другим не даю, – отрезала Алекс, направляясь в ту часть ярмарки, где торговали всякой живностью. У нее вдруг появилась робкая надежда купить себе котенка. Может быть, и в него иногда будет вселяться Асиона? Увы, кошки все еще оставались редким, экзотическим товаром и с рук не продавались. Она долго простояла у клетки с маленькими забавными попугайчиками.
– Всего пять серебряных монет, молодой человек, и пара ваша! – зазывно улыбался пухлый продавец.
– Нет, уважаемый, – засмеялась Александра. – Это для меня слишком дорого.
– Тогда чего стоишь? – разозлился лавочник. – Иди отсюда!
Алекс усмехнулась и пошла дальше бродить мимо бесконечного ряда палаток. Она внимательно приглядывалась к людям, торопливо делавшим покупки или неспешно предлагавшим товар. Слушала обрывки разговоров, стараясь лучше понять окружавшую ее жизнь. Набрела на оружейные ряды. На широких прилавках были выложены сверкающие на солнце мечи и темные ножны. На специальных подставках висели доспехи. Покупателей здесь было немного. Продавцы откровенно скучали. Александра заметила разложенные ножи и подошла ближе.
– Смотришь, пацан, или по делу? – спросил продавец, закусывавший соленой рыбиной.
– Мне бы ножичек, – ответила Алекс. – Чтобы и резать, и кинуть можно было.
Мужик чуть не подавился, зыркнув по сторонам настороженным взглядом.
– Тихо!
– Подберешь что-нибудь? – наклонившись и понизив голос, спросила Александра.
Продавец отложил недоеденную рыбину.
– Из Братства?
– Нет, – покачала головой Алекс.
– Не дешево, – предупредил продавец.
– Сколько?
– Пять серебром за метательный нож.
Александра прикинула капиталы.
– Дашь два, возьму за восемь.
– Нет, – возразил мужик. – Не пойдет. Десять.
– Ты бы хоть показал сперва, – попросила Алекс. – А то продаешь… петуха в мешке.
Продавец улыбнулся, очевидно, впервые услышав необычную поговорку. Сунул руку под прилавок и извлек тряпичный сверток. Развернул. Словно две серебряные рыбки лежали на грязной тряпке. Короткие рукояти, острые хищные лезвия с острыми кромками. Попросив взглядом разрешения, Александра взяла один в руки. Уверенная, надежная тяжесть.
– Балансировка, все честь по чести, – проговорил мужик, в очередной раз оглядываясь.
– Товар хорош, – согласилась Александра. – Только у меня больше восьми «лебедей» нет. Хочешь – отдавай, не хочешь – я дальше пойду.
– Ты точно не из Братства воров? – напряженно вглядываясь ей в лицо, спросил продавец.
– Не из Братства и даже не вор.
– Забирай!
Алекс сунула завернутые в тряпку кинжалы на самое дно сумки и направилась к выходу с ярмарки. Она закупила все, что планировала, и не собиралась нигде останавливаться. Но вдруг ей на глаза попалась крошечная лавчонка с женскими украшениями. Тут были бронзовые и костяные гребни, заколки с маленькими жемчужинами и крошечными фигурками, разнообразные сережки и подвесочки. За прилавком скучала молоденькая девушка. Увидев Александру, она заулыбалась и сделала приглашающий жест.
– Подходи, молодой человек! Выбери подарок подружке.
«Почему бы и нет?» – подумала Алекс, подходя ближе.
Под бодрое тарахтение продавщицы Александра окинула быстрым взглядом крошечный прилавок и сейчас же наткнулась на ажурные сережки, сплетенные из серебряной проволоки.
Почти такие же носит Симара. Значит, завидовать молодой коллеге она не будет. После недолгой торговли подарок Цие перекочевал в сумку.
На оставшиеся медяки Алекс купила пару кульков жареных орехов и поспешила в усадьбу.
– Что-то ты рано, – засмеялся охранявший ворота соратник. – Солнце-то еще высоко. Неужели ни с одной девкой не сговорился?
– Наверное, не хватило? – подхватил второй.
– Ах, мои господа, – потупив глаза, скромно вздохнула Александра. – В мои ли юные лета предаваться столь взрослым развлечениям?
Пройдя мимо обалдевших часовых, она усмехнулась и прибавила шагу.
Первым ей попался Тим. Получив кулек орехов, парнишка рассказал, что сегодня собрали последние яблоки и сборщики больше не придут.
Первый делом она решила доложиться госпоже. Сайо попивала чаек с госпожой Махаро. Выслушав доклад о благополучном возвращении, она благосклонно кивнула и отпустила Алекс заниматься своими делами.
Она заскочила на кухню, где увидела Цию в новом платье. Симара выполнила свое обещание. Теперь девушка походила на служанку из богатого дома. Обменявшись с ней парой слов и похвалив новую одежду, Александра отправилась в людскую, где спрятала под кровать сумку с покупками.
Вечером она угостила слуг оставшимися орехами и рассказала о своем посещении ярмарки. Фусан попенял ей на то, что она не дождалась конца представления.
– Там актер, что барона играет, такую песню поет, заслушаешься! А ты, дурень, ушел.
Тотига согласился с ее оценкой призовых боев.
– Это раньше, до войны, там настоящие бойцы сходились. А сейчас так, увальни деревенские.
Но все одобрили покупку сумки.
– Такая вещь всегда пригодится, – выразил общее мнение мастер Микан. – Вот только переплатил ты за нее изрядно.
Алекс развела руками и под усмешки слуг отправилась на лавочку. Ция к этому времени уже должна закончить уборку на кухне.
Девушка уже ждала. Александра повторила ей свой рассказ, а в заключение протянула сережки.
– Это тебе. Подарок. А то дырки в ушах есть, а серег нет.
– Ой, какие красивые! – вскричала Ция и тут же вставила их в уши. – Ну как, идет?
