Казалось, жизнь вновь вошла в скучную колею. Она кормила Серого, когда прибежал Тим.
– Алекс! Господин Айоро хочет выехать в сад.
«Желание господ – закон, – грустно подумала она, снимая рабочую куртку. – Все дела бросай, беги исполнять».
Сотник уже самостоятельно спускался со второго этажа и даже выходил на крыльцо. Правда, иногда его поддерживала Симара, ни на минуту не оставлявшая раненого одного.
Александра подкатила кресло к лестнице на крыльцо. Усевшись, Айоро отпустил служанку заниматься своими делами, а Алекс приказал отвезти его в сад. Мысленно пожав плечами, она безропотно покатила коляску мимо облетевших яблонь.
– Правда, что ты каждое утро делаешь воинские упражнения? – вдруг резко спросил сотник.
– Я не знаю, какие они, мой господин, – насторожилась Александра. – Просто если я не сделаю их утром, то весь день чувствую себя плохо.
– Покажи, – потребовал Айоро.
– Где, мой господин? – спросила Алекс.
– Поставь кресло вон под то дерево, – распорядился сотник. – И покажи мне то, что выполняешь каждое утро.
Александра подчинилась. Сделав последний выпад, она застыла, глядя на закутанные одеялом ноги Айоро. Даже такой «добрый» господин мог посчитать дерзостью прямой взгляд слуги.
– Нет, – вынес вердикт сотник. – Это упражнения для безоружной руки. Ты не воин.
«Я никогда им и не называлась», – подумала Алекс, искоса глядя на молчавшего Айоро. Похоже, ему пришла какая-то мысль, и он ее «думал».
– Найди Симару, – наконец, приказал он. – Пусть она откроет выдвижной ящик под моими доспехами. Там есть длинный футляр с желтым тигром. Принеси его. Я здесь посижу.
– Да, мой господин, – поклонилась Александра и поспешила в дом. Нужно поторопиться, а то, чего доброго, замерзнет хозяин.
Симару отыскал в бывшей комнате Махаро. Тим, Ция и Агути под ее мудрым руководством вытаскивали мебель и скатывали ковры. Выслушав ее, служанка со вздохом пошла наверх. В спальне господина Айоро в углу за стеклянной дверкой стоял полный комплект доспехов. Симара покопалась в связке ключей, что гордо таскала на поясе, и, с трудом отыскав маленький ключик, открыла длинный выдвижной ящик. Внутри лежал черный футляр с разъяренным тигром на крышке. Подхватив его, Александра поспешила к господину. Ей очень хотелось взглянуть, что же там внутри. Но ящичек просто так не открывался.
Айоро уже не сидел, а медленно прохаживался вдоль ряда деревьев. Увидев его на ногах, Алекс пустилась бегом.
– Вот, господин, – протянула она футляр.
Сотник сел в кресло.
– Положи на землю.
Александра выполнила.
– Видишь по бокам две шишечки?
– Да, мой господин, – кивнула Александра, сообразив, наконец, как открывается ящик.
– Нажимай, – продолжал командовать Айоро.
Сухо щелкнуло, и крышка слегка приоткрылась.
– Открывай.
На темном бархате лежали два черных клинка.
– Подай, – сотник протянул руку.
– Который из них, мой господин? – уточнила Алекс.
– Любой, – поморщился тот.
Приглядевшись, она заметила, что мечи выполнены из темно-вишневого, почти черного дерева. Длинная, обмотанная шершавой кожей рукоять, бронзовая гарда и гладко отшлифованное лезвие, на котором, однако, ясно видны следы ударов.
– Бери второй, – приказал Айоро.
– Я простолюдин, мой господин, – напомнила Александра.
– Он учебный, глупец! – рявкнул сотник.
Алекс пожала плечами и взяла клинок. Посмотрев на господина, перехватила ладонями рукоять меча и замерла. Айоро вскочил на ноги и нанес резкий рубящий удар. Александра отскочила, но самое острие мазнуло по боку, заставив поморщиться.
– Неплохо, – проговорил сотник, вытирая пот. – Двигаешься ты быстро.
Он сел на кресло и перевел дух.
– Пока достаточно, – сказал Айоро, запахивая халат. – Поехали домой.
У крыльца Алекс предложила позвать кого-нибудь, чтобы втащить коляску наверх. Но господин отказался. Опираясь на ее плечо, он самостоятельно добрался до своей комнаты и только там тяжело рухнул на кровать. Вокруг него сразу захлопотала Симара.
– Иди, занимайся своими делами, – сказал он Александре. – А с завтрашнего дня будешь помогать мне в тренировках.
– Да, мой господин.
Алекс поклонилась и вышла, с трудом удержавшись от широкой улыбки. Перспектива хоть чуть-чуть научиться владеть мечом вернула Александре хорошее настроение. Кажется, и на ее улице наступил праздник.
Глава III. Мы выбираем, нас выбирают
Никогда еще в своей жизни Сайо так не завидовала. Знакомство Сабуро с сыном придворного философа переросло в бурный роман. Свино не только забросал ее письмами с признаниями в любви, но и умудрился несколько раз встретиться и переговорить. Когда Ясако приезжала домой из школы, она отпускала наемный паланкин у самых ворот дворца и остаток пути до казарм соратников шла пешком. Вот тут-то, как бы случайно, и появлялся Свино. Почти триста шагов они шли рядом, обмениваясь короткими репликами и пламенными взглядами. Знал ли философ об увлечении сыночка или нет, пока оставалось тайной.
Через восемь дней после дня рождения Фанико Тойо барон Сиро объявил о предстоящей свадьбе своего сына и дочери секретаря сегуна господина Тойо. Сразу же после этого Фанико перестала посещать школу госпожи Дзимо. Теперь у нее появились дела поважнее.
А вот у бедной Сайо не было никакой личной жизни. Ни красноречивый Бакуфо, ни знаток драгоценных камней Ёсо так и не дали о себе знать. Добрая Сабуро как могла ее утешала:
– Чего ты расстраиваешься? Не такой уж Бакуфо и симпатичный. Одни уши чего стоят. Большие, как парадный зонтик сегуна, – говорила она, провожая подругу до паланкина.
Девушка с благодарностью посмотрела на Ясако. Та продолжила с прежним накалом:
– Про Ёсо вообще лучше не вспоминать. Мало того что старый, еще и лысый. Вот увидишь, скоро твой опекун станет Первым всадником, и отбоя от женихов не будет.
Прибыв в усадьбу, Сайо увидела, что Айоро уже чинно вышагивает по дорожке сада, опираясь только на толстую трость. Симара держалась немного позади, готовая в любой момент прийти на помощь господину.
Девушка тут же приказала носильщикам остановиться, покинула паланкин и направилась к опекуну. Заметив ее, сотник приветливо взмахнул рукой.
– Я рада, что тебе уже лучше, мой господин, – поклонилась Сайо.
Запахнув ворот теплого халата, Айоро предложил ей прогуляться.
– Сегун прислал письмо, – проговорил он, тяжело ступая. – На одиннадцатый день месяца Окуня назначено мое чествование. Нельзя же предстать пред очи его высочества больным. Вот хожу, разминаюсь.
