– Ну, уж нет, – взяла две короткие палки.
Сегодня она решила поработать над отработкой ударов дубинками. Очевидно, тот старик, в тело которого попало сознание Саши Дрейк, был знаком и с этим видом единоборства. Минут через двадцать, когда мышцы достаточно разогрелись, Алекс поняла, что удары и блоки получаются как бы сами собой. Введя себя в знакомое бездумное состояние, она почти час лупила воздух дубинками, прыгала, отрабатывала блоки и удары.
С приятной усталостью Александра скинула куртку, рубашку и, умывшись у неглубокой заводи, вернулась в шалаш.
Девушка попивала чаек и грызла твердую, как камень, лепешку из рисовой муки.
– Скажи, Алекс, – она отложила чашку, – ты ничего не вспомнил о своей прошлой жизни?
Александре не понравился такой вопрос. Пожав плечами, она протянула руку за чайником.
– Нет, госпожа.
Девушка удовлетворенно кивнула и отвела взгляд.
Какое-то время они молча пили чай.
Старуха отдала им последний рис и мешочек сухих грибов. Сочетание, по мнению Александры, дикое, тем не менее все же лучше, чем опостылевшая рыба.
Поскольку Сайо не делала никаких попыток взять на себя хотя бы часть хозяйственных забот, готовить пришлось Алекс. Напрягая свою фантазию, она соорудила из грибов и луковицы подливку, которая прекрасно подошла к клейкому рису.
– Вкусно, – похвалила девушка, аккуратно подбирая ложкой последние крупинки. – Не знала, что ты еще и готовишь.
– Я и сам не знал, госпожа, – улыбнулась Александра. Всегда приятно, когда тебя хвалят.
Находясь в благодушном настроении, она проговорила:
– Даже с таким документом путешествие до Ивар будет нелегким. Ты уверена, что достаточно здорова для него, госпожа?
– Разумеется, – ответила Сайо. – Кроме того, Нянька обещала подробно рассказать о Софеде и других деревнях по дороге в Ивар. Именно по реке она попала в столицу.
– Это же было почти двадцать лет назад, госпожа, – покачала головой Алекс.
– Есть вещи, которые меняются очень редко, – наставительно проговорила девушка. – Дороги, селения, замки, даже гостиницы.
Вспомнив, в какое неспешное время она попала, Александра согласилась:
– Наверное, ты права, госпожа.
– Мы сойдем в Брисе и пойдем на север. Рано или поздно наткнемся на дарийцев. Если, конечно, их к тому времени не разобьют. Тогда придется догонять.
Она печально улыбнулась.
Александра уселась поудобнее.
– Нужно только придумать, чем привлечь к себе внимание. А то вместо твоей матери попадем к кому-нибудь в рабы. На войне часто вначале рубят, потом спрашивают.
– Я подумаю, – пообещала Сайо, отодвигая от себя грязную чашку.
Алекс со вздохом поднялась и отправилась мыть посуду.
– Подожди, – окликнула ее девушка.
Александра обернулась.
– Неужели ты так ничего и не вспомнил?
– Нет! – резко ответила Алекс. – Ничего, госпожа.
Настроение вновь оказалось безнадежно испорчено.
Вернувшись с посудой, она собралась поспать, но Сайо вновь вернулась к неприятной теме.
– Я очень прошу тебя Алекс, – проговорила она, глядя пронзительно-зелеными глазами. – Пообещай: как только хоть что-нибудь вспомнишь, расскажешь мне.
Александра не выдержала и отвела взгляд.
– Обещаю, госпожа, – буркнула она, отворачиваясь к стене.
Если бы у нее были глаза на затылке, то она бы увидела, что губы девушки задрожали и та быстро смахнула набежавшие на глаза слезы.
«Почему он мне врет?» – думала Сайо, в сумерках пробираясь по лесу к дому Няньки. Впереди качалась спина Алекса, обтянутая курткой.
«Что это за секрет, если его нельзя рассказать после всего, что мы вместе пережили?» – она споткнулась о кочку и едва не упала, вовремя схватившись за дерево. Встревоженный молодой человек обернулся на шум. Девушка улыбнулась. Парень тоже ответил слабой улыбкой и пошел дальше.
«Какую постыдную тайну он скрывает? – гадала Сайо. – Он был разбойником? Или воровал детей? А может, убил своего учителя или родителей?»
Из простого и понятного слуги Алекс превратился в загадку, которая начинала пугать девушку. «Неужели он поднял руку на своего господина?» – почему-то именно эта догадка показалась ей наиболее подходящей.
– Никого не было, – огорченно развела руками старуха. – Так что придется вам еще и завтра в шалаше посидеть.
– Посидим, почтенная, – улыбнулась Сайо.
Хозяйка всплеснула руками и тут же послала парня за водой. Лечение необходимо было продолжить.
Нежась в горячей воде, девушка непрестанно думала о своих взаимоотношениях с Алексом. Его скрытность очень разочаровала Сайо. Как она может доверять человеку, который ей врет? Но тогда зачем он ее спасает? Видимо, это ему зачем-то нужно. Пусть так. Значит, когда она встретится с матерью, то обязательно попросит для Алекса самой щедрой награды. И на этом все! Пусть он идет куда хочет со своими тайнами.
Вздохнув, она закрыла глаза и прогнала из головы все мысли.
На следующий день с восходом солнца Алекс отправился в шалаш разжечь костер. Сайо не стала его дожидаться и дошла сама, вызвав приступ ворчливости у молодого человека.
– Кого мне здесь бояться днем? – усмехнулась она, присаживаясь к костру.
Парень только мотнул головой и вышел из шалаша. Сквозь тонкие стены девушка слышала, как Алекс прыгает и наносит удары. Ей стало любопытно, и она решила взглянуть на его упражнения.
Парню это не понравилось.
– Воздух холодный, госпожа, – проговорил он, тяжело дыша. – Ты еще слишком слаба. Иди лучше к костру.
– Я сама знаю, что делать, – нахмурилась Сайо. – Не забывай об этом.
– Прости, моя госпожа, – молодой человек низко поклонился. – Забылся ненароком. Извини убогого за слова мои дерзкие.
Девушка с трудом подавила раздражение.
– Прощаю, – кивнула она, оглядевшись, ища, куда бы ей присесть, и так ничего не отыскав, приказала: – Принеси мне шкуру из шалаша.
– Мигом, госпожа! – засуетился парень.
Однако миг тянулся что-то уж слишком долго. Рассерженная Сайо уже собралась проверить, чем там занимается нерадивый слуга, когда тот, наконец, вышел из шалаша, тяжело дыша и отдуваясь.
– Садись, моя госпожа.
– Ты, случайно, не в Канаго-сегу бегал? – проворчала она, подбирая подол платья.
– А что, надо было, моя госпожа?
Девушка засопела, но промолчала. Гулять на свежем воздухе ей что-то расхотелось. Но она добросовестно высидела все время, пока Алекс отжимался от земли, приседал, вставал в какие-то невообразимые стойки, время от времени что-то произнося на непонятном языке.
