— Что я тебе говорил? — вздохнул Небраа. — Если бы не Мерисид…
— Господин! — закричал вбежавший слуга. — Господин…
— Ну, что еще! — вскричал Небраа. — Что это за день, о боги! Даже с братом поговорить не дадут! Обратись к госпоже, если сам сделать не можешь!
— Простите, господин, — поклонился слуга. — Но…
Прежде чем тот разразился очередной порцией брани, Тусет мягко положил ему руку на плечо.
— Я отвлекаю тебя. Прикажи проводить меня в комнату и занимайся своими делами.
— Как скажешь, брат, — проговорил Небраа и крикнул. — Эй, Самхия, покажи господину комнату на крыше.
Молодая симпатичная служанка с поклоном пригласила Тусета следовать за собой.
Жрец с любопытством разглядывал открывавшийся вид. Слуги уже зажгли в саду светильники и широко распахнули ворота, в которые один за другим вносили паланкины, и входили нарядные гости. Кое-кто из женщин щеголял в таких же, как у Айри, мешочках на груди. Покачав головой, он отправился в комнатку. Необходимо хотя бы немного подремать перед пиром, чтобы не пугать гостей своим изможденным лицом.
В крошечной клетушке едва убирались раскладная кровать и алтарь, покрытый красной материей со статуэтками Сета и Баст.
Тусет с кряхтением лег. Ему очень не понравилось, как Небраа и Анукрис разговаривают друг с другом. Со стороны может показаться, супруги живут в браке уже много лет и успели надоесть друг другу. Он грустно усмехнулся. У брата есть новый дом и молодая жена, а у него уже ничего нет. Жрец заплакал. Но мужчинам слезы редко приносят облегчение, и когда раздался робкий стук в дверь, жалость к самому себе уже прошла, сменившись холодной жаждой мести.
Тусета усадили за стол, предназначенный для почетных гостей. Кроме него тут же расположились первый пророк Сетиер и старший писец главного инспектора. Как и большинство приглашенных мужчин, они явились без жен. Никто из гостей не упомянул в поздравительных речах хозяйку дома. Местное общество ясно давало понять, что они пришли почтить только Небраа, а не Анукрис, которую по-прежнему считают чужачкой.
Несмотря на великолепные блюда, большое количество вина и пива, в зале царила какая-то напряженная атмосфера, которую не могли разрядить даже храмовые танцовщицы, исполнившие прекрасный танец под аккомпанемент двух арф и флейты. Небраа, успевший порядком набраться, ничего не замечая, что-то втолковывал такому же пьяному жрецу-чтецу. Анукрис деревянно улыбалась, пристально наблюдая за пиром и изредка давая распоряжения слугам подать то или иное блюдо.
Первым пир покинул Сетиер, сославшись на усталость, чуть позже ушел и старший писец. Анукрис попыталась уговорить его остаться, но безуспешно. Её супруг к этому времени мог только бессвязно мычать. Прочие гости, заметив уход начальства, тоже засобирались домой. Воспользовавшись поднявшейся суматохой, Тусет вышел в задний дворик подышать свежим ночным воздухом. Мимо то и дело проходили озабоченные слуги. Чтобы не мешать им, жрец направился в сад.
— Мне жаль твоих слуг, мудрец, — раздался над ухом знакомый хриплый голос.
Тусет вздрогнул и оглянулся.
Позади стоял хрупкий мужчина в накрахмаленной юбке слуги. Черты его лица почти не различались в темноте.
— Я говорил, что приду еще раз, — продолжал незнакомец. — Может быть, теперь ты вернешь документы?
— Что? — у жреца перехватило горло.
— У тебя еще есть брат, — вкрадчиво проговорил мужчина. — Будет печально, если с ним тоже случится нечто подобное.
— Так это вы сделали! — вскричал Тусет. — Мерзавцы! Я убью тебя!
Он не заметил, откуда в руках у собеседника оказалась короткая дубинка. Сильный удар по лбу бросил жреца на землю.
— Даже не пытайся меня победить, старик, — предупредил мужчина, присаживаясь. — Отдай, что должен, и можешь навсегда забыть о неприятностях. Если же нет… Твой брат не долго будет наслаждаться новым домом.
— Не смей трогать брата! — прохрипел Тусет.
— Сделай то, что тебя просят.
— Да как я это сделаю! — закричал жрец.
Незнакомец взмахнул дубинкой.
— Тихо!
— Как я отдам то, чего у меня нет? — понизил голос старик. — Просто нет! Понимаешь? Не веришь? Убей меня! Тогда те, кто тебя послал, будут спокойны. Но не трогай брата! Заклинаю тебя Осирсом и Исид!
— Вспоминай эти слова всякий раз, прежде чем будешь открывать рот, — проговорил незнакомец и скрылся в темноте сада.
— Кто здесь? — услышал жрец голос Анукрис.
Бывшая служанка торопливо шла по дорожке, держа над головой тусклый светильник.
— Господин! — вскричала она, заметив стонущего Тусета. — Что с тобой, господин?
Девушка помогла ему подняться.
— Что ты здесь делаешь? — спросил жрец.
— Ищу тебя, — ответила Анукрис.
— Но гости…
— Гости разошлись, — она поморщилась. — Небраа спит, а со слугами управится Мерисид.
Вдруг девушка нахмурилась.
— У тебя кровь на лице!
— Пустяк, — отмахнулся Тусет. — Скажи, кто убил мою Нефернут?
— Не знаю, — ответила Анукрис. — Но не Алекс.
— Я слышал, у него случилось помрачение рассудка, — жрец вытер лоб и посмотрел на окровавленную руку. — Такое, как у вас с Треплосом в Нидосе.
— Его не было в твоем доме, когда убивали, — она замялась. — Слуг.
— Откуда ты знаешь? — жрец нахмурился и тут же зашипел от боли.
— Алекс сам попал в ловушку у канала и едва остался жив.
Тусет удивленно посмотрел на нее.
— Где он?
— Не знаю, — ответила Айри. — Но скоро буду знать.
— Нам нужно о многом переговорить, — сказал жрец.
— Только сначала нужно перевязать тебе голову, — чуть улыбнулась Анукрис.
Лодка Небраа представляла собой узкую пирогу, выдолбленную из цельного ствола дерева. На носу и корме задирались вверх закрученные кольцом рыбьи хвосты. Александр кулем свалился на дно, и облегченно вздохнув, вытер пот. Вода в канале стояла низко, и, улегшись, юноша оказался защищен от нескромных взглядов с берега причалом, поднимавшимся сантиметров на тридцать над бортом.
Теперь его могли заметить только с воды. Чтобы хоть как-то спрятаться, он прикрыл себя циновкой, так кстати оказавшейся в лодке. Завершив маскировку, Алекс высыпал из сумки грязно-серые, тяжелые камни и принялся искать средство для скорейшего заживления ран. Кряхтя и морщась, срезал пропитанную смолой тряпку, обнажая крышку золотого флакона со знаком сломанной стрелы. Нацедил из бурдюка вина в медный стаканчик, добавил каплю густой темно-вишневой жидкости с запахом гвоздики и медленно выпил.
