— И у вас ничего не было? — в голосе Мерисид читалось откровенное недоверие.
— Ничего, — вздохнула Анукрис. — Небраа мой первый мужчина.
— О боги! — вздохнула келлуанка. — Почему вы создали их такими слепыми?!
— Наверное, чтобы не завидовать женщинам, — вспомнила хозяйка слова своей наставницы Шило.
Какое-то время Мерисид молчала, потом задала новый вопрос:
— Это ты сама придумала?
— Нет, конечно, — тихо засмеялась Анукрис. — Так говорила одна женщина, у которой я жила в Нидосе…
Не в силах удержаться, она рассказала келлуанке всю историю своей короткой, но насыщенной событиями жизни. Увлекшись, молодая женщина проболталась и о сокровищах Энохсета, и о нападении налетчиков на гостиницу, и даже про таинственные папирусы, за которыми охотятся могущественные враги Тусета. К счастью её новая подруга давно спала, время от времени сладко причмокивая губами.
Тусет медленно шёл к своему дому, и с каждым шагом ноги словно наливались свинцом. Беседа с Мерисид не внесла никакой ясности. Куда делся Треплос? Кто и как убил домашних?
Жрец с силой постучал в ворота. Тишина. Разозлившись, он стал барабанить кулаками, потом посохом.
— Ну, чего надо? — раздался сонный, недовольный голос. — Иди отсюда. Тут никого нет.
— Это пока еще мой дом! — вскричал разъяренный второй пророк.
— Мудрец! — испуганно вскрикнул кто-то, и калитка резко распахнулась. Высокий, смуглый мождей поклонился, вытирая крошки с подбородка. — Прости, господин. Мы тут…
Он замолчал, отступая в сторону и пропуская жреца во двор. Тот огляделся. Второй стражник шел от дома, отрясая юбку.
— Господин Тусет! Извини, что заставили тебя ждать, — мужчина развел смуглыми, мускулистыми руками. — Сюда давно никто не ходит. Ну, вот мы и подумали, что кто-то… безобразничает.
— Сегодня должен прийти жрец-чтец для совершения ритуала, — сухо проговорил второй пророк.
Мождей взглянул на солнце, медленно поднимавшееся над горизонтом, и неуверенно пробормотал.
— Так вроде рано еще?
Не глядя на них, Тусет прошел в дом. От непривычной, мертвой тишины сердце сжало, словно каменными тисками. Еще пару дней назад он так стремился сюда, но сейчас замер на пороге главного зала, как будто кто-то удерживал его силой. Жрец тяжело дышал, крупные капли пота, выступив на бритом черепе, скатывались на лицо.
— С вами все в порядке, господин? — озабоченный голос мождея разорвал охватившие его путы.
— Да, — глухо ответил Тусет, решительно шагнув в зал, сразу заметивл большое темное пятно на полу, а чуть дальше еще одно.
Обойдя их стороной, он заторопился в комнату Нефернут. Здесь царил полный беспорядок. Покрывало с кровати лежало на полу, возле опрокинутого столика кучей валялись баночки с красками. Очевидно, их хозяйка приводила себя в порядок, когда кто-то ворвался в комнату. Но следов крови нигде не видно. Не в силах тут больше оставаться, жрец, пошатываясь, отправился в свои покои.
Здесь царила идеальная чистота и порядок, все вещи лежали на своих местах. Тусет прошел к кровати, сел на аккуратно разглаженное покрывало и заплакал. Слезы катились из стариковских глаз, оставляя на морщинистых щеках мокрые дорожки, капали на белый подол рубахи, темнея мокрыми пятнами. В двери мелькнула смуглая физиономия в платке. Мождей не решился нарушить его скорбь и отошел на цыпочках.
Тяжело опираясь на посох, жрец встал, подошел к сундуку и откинул крышку. Он был уверен, что сверху лежит аккуратно сложенный льняной платок. Так и есть! Нефернут позаботилась о чистом белье. Тусет вытер слезы и повязал платок на шею, как делают многие старики с больными глазами.
Стражники сидели за столом в главном зале и о чем-то перешептывались. Заметив его, мождеи встали.
— Кто-нибудь из вас был здесь… когда это случилось? — спросил жрец, часто моргая.
Высокие, сильные мужчины смущенно переглянулись.
— Нет, господин, — проговорил тот, что посмуглее. — Мы дежурили на том конце города и ничего не видели. Только вчера утром господин Моотфу отправил нас сюда и велел сторожить дом.
— Старший мождей? — уточнил Тусет.
— Да, господин, — подтвердил стражник. — Мудрейший Сетиер попросил его об этом.
— Вам лучше обратиться к соседям, мудрец, — проговорил второй, деликатно прикрыв рукой рот. От него несло густым запахом кислого пива, лука и чеснока. — Их слуги услышали крик и позвали мождеев.
— Я так и сделаю, — согласился жрец. — А вы уберитесь здесь. Скоро придет мой брат и жрец-чтец, нехорошо, если они увидят эту помойку.
Он кивнул на гору фруктовых косточек, кожуры и кувшин с отбитым горлышком.
— Сейчас, господин, — засуетился тот, что посмуглее, и стал сметать мусор в подол юбки.
Тусет покачал головой и вышел в сад, где сразу заметил новую крышу беседки, клумбы с красивыми цветами, которых не было раньше. «Она меня ждала», — с привычной болью подумал старик, шаркая сандалиями по выложенной кирпичом дорожке. Впереди показалось черное пятно, похожее на след ноги. Очевидно, здесь тоже кто-то погиб. Тусет встрепенулся. Как же так? Неужели все слуги умерли молча? Что за наваждение на них напало? Он развернулся и, семеня, заспешил к воротам.
Калитка отворилась, едва жрец успел стукнуть по ней кончиком посоха. Старый привратник, кланяясь, приглашал его войти.
— Господин Караубис на службе, а госпожа дома.
Пока жрец неторопливо шел к дому, гораздо более просторному и богатому чем его собственный, кто-то из слуг уже успел предупредить хозяйку о нечаянном госте.
Толстая, высокая женщина выплыла из дверей, словно корабль из бухты, распространяя вокруг устойчивый запах дешевых благовоний.
— Мудрейший Тусет, — она сделала попытку поклониться, узкое, старинного покроя платье с глубоким вырезом угрожающе затрещало. — Как я рада вашему визиту! Мы с мужем скорбим о постигшем вас горе.
Женщина выпрямилась и попыталась выжать слезу из густо накрашенных глаз.
— Прошу, пройдемте в беседку, я прикажу подать пиво. Мы вас не ждали, поэтому извините за неподобающее угощение.
— Не стоит беспокоиться, госпожа Хатанук, — покачал головой жрец. — Я пришел пригласить вас на поминки по моей дорогой Нефернут через два дня.
— О! Разумеется, мы придем, — пообещала за себя и супруга соседка. — Я слышала, ваш брат отдал ей свою гробницу?
— Да, — кивнул Тусет. — Это очень благородно с его стороны.
Женщина поджала огненно-красные губы и величественно кивнула черным париком из мелко завитой бараньей шерсти.
— Вы сразу поместите саркофаг в гробницу или отправите в паломничество? — вежливо расспрашивала хозяйка, ненавязчиво направляя гостя в сад.
