— Я был уверен, что ты меня не выдашь.
Она облегченно улыбнулась.
— Но ты сбежала с моим золотом. Наверное, потому, что испугалась.
Женщина порывисто схватила его руку в свои ладони.
— Прости, умоляю милостью Осирса и посмертным спасением! Не знаю, что на меня нашло! Не иначе, Сет лишил меня разума.
Из аккуратно подведенных глаз брызнули слезы.
— Давай не будем вспоминать об этом, — проговорил Александр, осторожно высвобождая руку.
— Алекс! — растроганно воскликнула Мерисид и, обняв юношу, уткнулась лицом ему в шею.
Он вновь почувствовал странный, щекочущий обоняние аромат. Ласковые ладони женщины мягко прошлись по напряженной спине.
— Постой! — он не без усилия оторвал ее от себя. — Ты узнала, где посох Тусета?
Собственный голос показался Александру неестественно деревянным, сухим, как готовая вспыхнуть солома.
— Да! — улыбаясь сквозь слезы, кивнула служанка. — Он в комнате отдохновений. Как войдешь, справа. У стены, за большими носилками.
— Ты можешь нарисовать план двора и храма Сета?
— Я же не архитектор, — растерялась собеседница.
— Ты же там была? — обретя внешнее спокойствие, удивился парень и тут же нацедил еще вина.
Выпив, не чувствуя вкуса, схватил пучок лука-порея и стал жевать.
— Боюсь, не сумею.
— Изобрази, как умеешь, — решительно велел Алекс. Он взял плащ и, заслоняясь, направился к ровному участку пола, прихватив по пути уголек из старого кострища.
Расстелив шерстяное полотнище, он присел, жестом указав на место рядом с собой.
Мерисид медленно и грациозно поднялась на ноги. Александр отвел взгляд. В голове у него начало подозрительно шуметь. Бесшумно приблизившись, молодая женщина взяла из скрюченных пальцев уголек.
— Вот это двор, — ползая на четвереньках, она изобразила нечто, напоминающее квадрат. — Тут пилоны, ворота, Здесь лавки.
Юноша старался сосредоточиться на рисунке, но блудливые глазки то и дело убегали с грязно-коричневой ткани на смуглое тело женщины. Да и двигалась она как… танцовщица стриптиза в американском кино. И спинку выгнет, и присядет, и посмотрит на него так, что дыхание перехватывает.
— Это мастерские и склады, — вытянув руку, промурлыкала Мерисид. — Здесь живут слуги и танцовщицы. А вот тут кухонный двор.
Она села лицом к нему и наклонилась вперед.
— Там всю ночь горит огонь и дежурит стражник.
Александр опустил взгляд на плащ.
— Еще один сторожит задний вход.
— Сколько их всего? — быстро спросил юноша.
Женщина подняла глаза к потолку, украшенному рисунками. Солнечный свет, падавший на её точеную фигуру, походил на огонь софита в театре… или том же стриптиз-клубе.
— Четверо обходят кладбище, — стала перечислять Мерисид. — Двое стерегут кладовые. Один поддерживает огонь, один во дворе и один в храме у сокровищницы. Значит всего…
— Девять, — буркнул парень, чувствуя, как организм переполняется желанием. «Опоила она меня что ли? — думал он с какой-то щемящей тоской. — Или этот гормон хард-рок играет?».
— Нет, одиннадцать, — поправила бывшая танцовщица. — Еще двое днем за порядком во дворе следят.
— Днем мне не интересно, — проворчал юноша, — Нарисуй, где в храме хранится посох, где стоит стражник?
— Смотри, — она вновь встала на четвереньки. — Это задняя дверь. Коридор. Тут в нише стоит большой светильник, его зажигают с наступлением темноты. Это дверь в кладовую, а вот тут, за углом, комната отдохновения. Сторож или ходит туда-сюда, или стоит у входа, откуда ему прекрасно видно сокровищницу.
— Понятно, — Александр облизал пересохшие губы.
Мерисид поднялась, сделала шаг и опустилась перед ним на колени.
— Ты мне очень нравишься, Алекс.
Руки его сами собой легли на талию молодой женщины, а губы потянулись к ее полуоткрытым губам.
Чисто теоретически он знал, что и как делать. Но вот практического навыка не имел совершенно. Нельзя же назвать сексуальным опытом поцелуи с робким потискиванием?
Хорошо, что напарница попалась подкованная в этих делах, терпеливая и тактичная, сразу же взявшая… дело в свои руки.
Как и следовало ждать, все закончилось очень быстро. Вздохнув, Мерисид наклонилась и, глядя на него сверху вниз, довольно улыбнулась. Потом поцеловала юношу в губы и устроилась рядом, положив голову на плечо.
А Александр все пытался собрать свое вновь раздвоившееся сознание.
Когда Саше Дрейк едва исполнилось шесть лет, её родители оказались без работы. И в новогоднем подарке вместо ожидаемой и любимой «Белочки» оказались немного другие конфеты. Такого же размера и в похожей обертке. Но, когда маленькая Саша сунула конфетку в рот, разочарование оказалось столь велико, что девочка горько заплакала и запомнила этот случай на всю жизнь.
Нечто подобное испытывал сейчас Алекс. И сладко, и приятно. Однако абсолютно не похоже на то, чего втайне ожидал юноша. «Еще называл себя рыцарем-тамплиером, — с презрением подумал Александр. — Быстро же ты нарушил… Этот, как его?»
— Целибат! — вспомнив, вслух сказал Александр.
— Что? — встрепенулась Мерисид.
— Ничего.
Служанка еще раз вздохнула и стала выводить пальчиком замысловатые узоры на груди парня.
— Я твоя первая женщина?
Отрицать не имело смысла.
— Да.
— Но ты же моряк и достаточно взрослый, — она закинула ему ногу на бедро. — Почему так вышло?
Ответ подобрался сам собой.
— Не встречал такую красивую как ты.
— Правда? — Мерисид приподнялась на локте. — Я красивая?
— Конечно!
— А Анукрис?
— И она красивая.
— А кто красивее?
— Разве можно сравнить две красоты? — деланно удивился Александр.
Женщина засмеялась мягким, грудным смехом.
— Ты не только мечом можешь махать, но и говорить приятные вещи, — она повозилась, устраиваясь удобнее на его плече. — Мне ни с кем раньше не было так хорошо.
«Врет!» — безошибочно определил внутренний голос.
— Ты такой сильный и ласковый…
«Не будем ей мешать», — решил Алекс, чувствуя, как холод каменного пола пробирается сквозь толстый шерстяной плащ.
Мерисид поцеловала его шею, спокойно лежать она явно не собиралась, а юноша вдруг впервые заметил, что в уголках зеленых глаз залегли легкие морщинки, и аромат, что от неё шел сейчас, стал напоминать запах прогорклого масла.
