Довольный тем, что разгадал хотя бы часть загадки, Александр вернулся в поселок. Энохсет сидел на узенькой веранде собственного дома и улыбался, глядя на него.
— Я рад, что тебе уже лучше, господин, — проговорил Алекс.
— Ты обещал порадовать меня лепешками, — напомнил старик.
— Я бы и сам от них не отказался, — рассмеялся юноша.
— Тогда пойдем, я тебе все покажу.
Они сходили в хранилище под храмом, где в ряд стояли пять высоких корзин, наполненных сухим пшеничным зерном.
— Вот наполни миску, и пойдем, — сказал Энохсет, указав на сложенные в углу широкие глиняные чашки.
Припася сырье, Александр поспешил за спутником, который привел его под навес, где юношу ожидал мощный облом! Откуда он мог знать, что келлуане не мелют зерно жерновами, а толкут его в ступе и потом перетирают между двух камней!
«Вот где физкультура-то! — зло думал Алекс, поднимая и опуская тяжеленный пест. — Культуризм чтоб его… Прямо как женщина из племени мумба-юмба, что по телеку показывали».
Старик сидел в сторонке на низенькой скамеечке и, улыбаясь, что-то рассказывал. Когда в ступе образовалась масса, напоминавшая комбикорм, которым бабушка Марины Поярковой кормила порося, Энохсет удовлетворенно кивнул.
— Разве из этого можно что-то испечь? — засомневался Александр.
— Конечно, нет, — старик даже обиделся.
Как оказалось, упражнения с пестом составляли только половину сложного технологического процесса. Теперь дробленое зерно нужно перетереть!
Алекс выволок из-под навеса долбленую колоду с двумя отделениями. Высыпав в верхнее горсть полученной смеси, он стал водить по ней туда-сюда специальным гладким камнем.
«Со стороны смотреть, оборжешься, как будто паркет натираю… или чего похуже делаю, — зло думал он. — Эротика, блин, только вместо шеста корыто!»
Для того, чтобы получить горсть муки приемлемого качества, пришлось перетереть все еще два раза.
— Да на кой мне такое удовольствие! — выругался по-русски Александр и спросил у Энохсета. — Разве у вас нет… двух камней, между которыми можно сразу перетереть зерно в муку?
Тот долго хмурил брови.
Раздосадованный юноша нарисовал на белом дне колоды примитивную ручную мельницу, какую он видел у тонган.
— Я видел что-то похожее у либрийцев, — пожевав сухими губами, ответил старик. — Но зачем они? Наши женщины всегда так перетирали зерно и пели гимн Мину.
Келлуанин тяжело вздохнул.
«Они еще и поют!» — мысленно взвыл Алекс.
— Знаешь, господин Энохсет, — сказал он. — Я лучше буду есть мясо и кашу.
Старик еще раз тяжело вздохнул.
— Но можно сделать такую штуку, — неожиданно для самого себя предложил молодой человек, тыкая пальцем в рисунок.
— Ты сумеешь? — встрепенулся старик.
— Я знаю как, — разъяснил Александр. — Нужен инструмент, чтобы рубить камни из скалы.
За этим разговором он замесил тесто и оставил его на солнышке, чтобы немного перебродило.
Мясо со свежими лепешками показалось Алексу великолепным, но тереть зерно в колоде ему все равно не хотелось.
Энохсет отмалчивался два дня. На третий, жуя проваренное мясо, спросил:
— Ты еще хочешь сделать… те камни?
— Да, — кивнул юноша.
— Здесь нет инструментов, — он грустно посмотрел на молодого человека. — Но я знаю, где есть. Пойдем завтра.
Утром, как Александр и предполагал, они направились в запретную долину. Старик шагал молча, часто останавливался, вздыхал, вытирая глаза. Поднявшись на гребень, присел, словно собираясь с силами.
— Теперь уже все равно, — пробормотал он и попросил. — Помоги мне встать.
Путники стали спускаться по заросшей тропе.
— Мы хоронили здесь наших братьев и сестер, — первый раз открыл рот Энохсет. — Это страшное место. Памятник злобе и глупости.
Последние слова удивили Александра. Они прошли через лес и оказались перед скалой. Высокий вход в естественную пещеру перегораживала стена из квадратных блоков размером сантиметров по сорок-пятьдесят. Сбоку темнела еле различимая на фоне камня серая дверь.
— Там мертвые?
— Да, — кивнул Энохсет. — Вон там должны быть инструменты.
Алекс посмотрел в указанном направлении. Там чернели остатки какой-то хижины. Раскидав сгнившие жерди и камышовую труху, юноша отыскал большой деревянный ящик, внутри которого вповалку лежали бронзовые клинья, долота, пилы, топоры с узкими лезвиями и еще какие-то непонятные штуковины, чем-то напоминавшие коловороты. Александр долго перебирал покрытые каменной пылью инструменты, но не нашел ни одного молотка.
— Ну и чем мне колотить? — разочарованно проговорил он по-русски и тут услышал шаркающие шаги.
— Эти подойдут? — поинтересовался старик.
Молодой человек объяснил свое затруднение, вновь сильно удивив келлуанина. Кряхтя, тот присел и достал из ящика прямоугольный камень.
— Вот.
Юноша пожал плечами, про себя решив превратить их в более привычный инструмент.
Первым делом, Александр взяв пилу с топором, отправился в лесок и, приноровившись, спилил тоненькое деревце. Обрубил ветви, разрубил жердь напополам, огляделся и, сложив их на два рядом лежащих камня, соорудил примитивную лавочку.
— Садись, господин Энохсет, земля холодная.
Старик поднялся, тяжело опираясь на посох.
— Ты собираешься делать свою штуку здесь? — спросил он, усаживаясь в тени высокого, редкого кустарника.
— Да, — кивнул юноша, привязывая ударные камни к палкам обрывками веревки, найденной в том же сундуке. — Здесь много материала, если случайно испорчу, далеко ходить не надо.
Келлуанин неодобрительно покачал головой, но возражать не стал. В последние дни он сильно сдал, видимо болезнь продолжала прогрессировать.
Приготовив молотки, Алекс отправился осматривать валявшиеся то тут, то там камни, отмечая наиболее подходящие. К сожалению, большинство из них имели кубическую форму. Но после долгих поисков, Александру удалось отыскать пяток блоков, отбракованных строителями, но вполне подходящими для его целей. Он снес их к скамейке Энохсета и присел отдохнуть.
— Ты когда-нибудь работал с камнем? — улыбнувшись, спросил тот.
— Никогда, — покачал головой юноша, перебирая клинья, долота и какие-то непонятные стамески и резаки. — Но я справлюсь.
Энохсет засмеялся грустным старческим смехом.
— Я тоже когда-то был молодым, и казалось, что нет для меня ничего невозможного.
Александр пожал плечами, приладился и хрястнул молотком по долоту. Для начала камню следовало придать форму круга, хотя точность здесь и не обязательна. Осколки камня брызнули во все стороны, и солидный кусок откололся.
