Младший писец Собрания мудрых грустно вздохнул.
— В какие страшные времена мы живем, мудрец. Не иначе боги забыли о нас? Молодые люди из лучших семей! Краса и гордость Келлуана погрязла в ереси! Говорят, сам живой бог плакал, узнав об их жалкой судьбе.
— О чем вы говорите? — пролепетал Сетиер, с трудом сохраняя удивленное выражение лица.
— Не все корни богопротивного учения вырвал грозный Мосайх, — скорбно поджал губы Гнешаат. — Ересь гедан не уничтожена. Многие молодые люди соблазнились их речами о свободе, стремлении к наслаждениям и познанию мира!
Толстяк сурово сдвинул брови и чуть слышно продолжил:
— А сами пили колдовские зелья, лишавшие человека разума, и устраивали развратные сборища, на которых убивали ни в чем не повинных людей.
— Помогите нам, великие боги, — пролепетал мокрый, как мышь, верховный жрец.
— Уверяю вас, мудрец! Говорят, эти эликсиры подстегивают все чувства, и раз попробовав их, человек уже не мог без зелья получать удовольствия ни от вкусной еды, ни от вина, ни даже от любви! Еще я слышал, что они подкупали младших жрецов и проводили свои действа в священных гробницах!
— Я ничего об этом не знаю! — вскричал Сетиер.
— Конечно, мудрец, — легко согласился Гнешаат и все-таки взял яблоко. С хрустом откусив кусок, он проговорил с набитым ртом. — Только ходят слухи, что зелье присылали из Абидоса.
— Не может быть! — твердо заявил хозяин дома.
— И золото на их кровавые забавы тоже, — прожевав, добавил гость. — Ведь никто из них не брал ничего у родителей, а такие пиры стоят очень дорого. Приходилось нанимать загородные дома, покупать дорогие вина и яства, платить стражникам, чтобы те не замечали исчезновения жителей, и людям, прятавшим трупы.
— Уверяю вас, никто в Абидосе не имеет к этому никакого отношения! — запротестовал верховный жрец.
— Конечно, мудрец, — вновь не стал спорить младший писец Собрания мудрых. — И чтобы это доказать, великий визирь решил послать в ваш город верховного жреца храма Птаха господина Джедефмоота с приказом во всем разобраться. Завтра он будет здесь. С ним прибудет и новый первый пророк храма Сета, назначенный волей живого бога.
— Кто же это? — прошептал побелевшими губами Сетиер.
— Ваш земляк, мудрец, — собеседник положил огрызок на стол. — Небраа, бывший младший писец.
Верховный жрец надменно вскинул подбородок.
— Что это значит, господин Гнешаат? Как можно назначить на столь высокий пост беглого преступника, обвиненного в колдовстве?
— На все воля живого бога, — развел руками гость. — Наверное, он разобрался в этом деле и выяснил, что Небраа грязно оклеветали.
Хозяин смотрел на его круглое лицо, черты которого расплывались в наступивших сумерках. Злые слезы отчаяния закипали в глазах, но верховный жрец молчал, стиснув зубы.
— Я опередил Джедефмоота на один день по приказу Собрания мудрых, — непривычно сухо заговорил Гнешаат после продолжительного молчания. — Они не хотят лишнего волнения в народе и нового унижения великого Сета. Вы и так сделали все, что только можно, чтобы запачкать его светлое имя. Но у вас есть возможность хотя бы частично исправить нанесенный вред.
— Как? — встрепенулся Сетиер, хватаясь за соломинку.
— Вы должны умереть, — деловито пояснил собеседник. — В этом случае вас похоронят со всеми почестями, и ваши родные будут пользоваться почетом и уважением, как семья бывшего верховного жреца.
Хозяин дома нервно сглотнул.
— Если откажетесь, будет разбирательство, — пожал плечами младший писец Собрания мудрых. — Оскверненный храм закроют, вас казнят, а семью ждет ссылка в оазис Виткул. На всех ваших потомках навсегда останется пятно, и никому из них никогда не стать даже десятником в самом занюханном гарнизоне! Решайте!
Верховный жрец смотрел на гостя пустыми глазами. Тот вновь принялся за фрукты.
— Чудесные у вас дыни, мудрец! В столице таких не найдешь. Достойны стола самого Келл-номарха, жизнь, здоровье, сила.
— Чем вы докажете, что действуете от имени Собрания мудрых?
Гнешаат снял медальон и, повернув тыльной стороной, показал нефритовый кружок. Сетиер почти вырвал его из рук и, поднеся к светильнику, увидел искусно вырезанного жука, символ Хафра бога создателя человечества.
— Не пытайтесь скрыться, — предупредил гость. — Это не дает никаких прав!
— Я знаю! — огрызнулся Сетиер, шаркающей походкой возвращаясь за стол. — Сколько у меня времени?
— Нисколько, — покачал головой собеседник, надевая амулет. — Или вы соглашаетесь сейчас, или ждёте Джедефмоота.
— Я согласен! — глухо проговорил верховный жрец. — А сейчас уйди, оставь меня!
— Нет, мудрец, — покачал головой Гнешаат. — Вы тут же выпьете яд.
— Что?! — вскричал хозяин.
— Не пугайте домашних, — поморщился гость. — Вы выпьете бокал вина, пойдете спать и не проснетесь. Легкая, чудная смерть! Мечта для многих.
Он поднял глаза к небу.
— Давай свою отраву, мерзавец!
Не обращая внимания на грубость хозяина, гость сам налил вина, снял с пальца массивный перстень, кончиком ножа поддел печатку и высыпал в кубок несколько черных крупинок. Помешал ложкой и протянул Сетиеру.
Тот одним глотком выпил и швырнул бокал об стену. В дверях обеденного зала появились встревоженные слуги.
— Пошли вон!
Младший писец Собрания мудрых потянулся.
— Пора и отдохнуть. Мне завтра очень рано вставать. Я думаю, мудрец, у нас получился очень интересный и содержательный разговор.
Глава VII. Встречи радостные и не очень
— Это не совсем то возвращение, которое я выбрал бы, — ответил Гимли.
Джон Рональд Руэл Толкин
Властелин колец
Служанки два дня приводили в порядок дом и сад после отъезда семейства главного инспектора в свою усадьбу. Мерисид не уставала благодарить богов, что столь знатные люди, как брат сепаха, приезжают в Абидос так редко.
В суматохе сборов девушки умудрились своровать большую миску изюма и полмешка муки тонкого помола, после чего несколько дней ели чудесные булочки.
Карахафр торопил служанок с уборкой, но, видя, что у тех просто не хватает сил, прислал в помощь своего слугу, прыщавого тощего подростка, пускавшего слюни попеременно то на Мерисид, то на Самхию. Раздраженные девушки выгнали его в сад, помогать привратнику ремонтировать водоем, у которого слуги Раату умудрились обрушить одну из стенок. А сама старшая служанка отправилась в бывшую усадьбу Тусета.
Строители уже приступили к работе. Их старший, то и дело прикладываясь к кувшину с пивом, с удовольствием рассказал молодой привлекательной женщине о прошедшем празднике.
