Треплос даже немного растерялся.
— Так. Я же… Я хочу в вольные гребцы наняться…
— Считай, что я тебя уже взял, — криво усмехнулся капитан. — А о наших торговых делах мы как-нибудь без тебя договоримся. Так я говорю, господин Мальтус?
Приказчик запахнул плащ и нервно дернул плечом.
— Да пусть идет. Посидит в сторонке, пирогов пожует. Я заплачу.
— Как хочешь, — развел руками Нарон и, обратившись к юноше, строго добавил. — Только чтобы за нашим столом я тебя не видел.
— Конечно, хозяин, — попытался улыбнуться поэт.
Все трое направились в город.
Служанка повесила на канат влажную рубаху Тусета и нерешительно посмотрела на свою тунику.
— Надень новое платье, — посоветовал ей жрец. — А это постирай. В порту есть вода. Она не очень хорошая, но все же лучше чем морская.
— Я тебе помогу воду таскать, — предложил Алекс девочке, когда жрец величественно удалился в каюту. — А ты поделишься со мной мылом.
— Тоже хочешь постирать? — спросила Айри.
Юноша кивнул.
Они вдвоем натаскали воды, которая била из глиняной трубы рядом с причалом. И устроили прачечную, не обращая внимания на подколки матросов. Когда из каюты выбрался отдохнувший Тусет, на морском ветерке весело полоскались выстиранные рубахи, платье и пара трусов.
Раздевшись по пояс, Александр вновь зашивал разошедшуюся по шву куртку.
«Слабовата одежонка оказалась, — с грустью думал он, орудуя иглой. — Скоро ей тоже придется эпитафию сочинять». Вспомнив произведение Треплоса, тихо засмеялся.
— Что тебя так позабавило? — спросил жрец. Он встал у борта и стал смотреть на город. — То, что остался в живых? Или то, что разбойников на нас натравили такие милые женщины?
— Нет, — ответил юноша, перекусывая нитку. — Это-то как раз и не смешно. Обычное дело. Есть бандиты, но свои, и есть — чужаки, которые сделали глупость, выйдя за городские стены.
— Чему же ты тогда улыбаешься?
— Смешно, что этот парень называет себя поэтом.
Тусет улыбнулся тонкими сухими губами.
— Ты так не считаешь?
Саша Дрейк никогда не понимала поэзии и не считала себя её знатоком. Но то, что читал Треплос, так мало походило на стихи, что Александр решительно ответил:
— Если все его стихи такие, то из него поэт, как из меня… жрец!
Старик звонко засмеялся, привлекая к себе всеобщее внимание. Айри, оттиравшая в сторонке котел от остатков каши, с удивлением подняла голову.
— Ты разбираешься в поэзии? — спросил Тусет, вытирая заслезившиеся глаза.
— Разве для того, чтобы понять вкус блюда, надо быть поваром? — вопросом на вопрос ответил Алекс, вспомнив фразу из какого-то фильма.
Тусет удивленно вскинул брови.
— Тогда, может, прочтешь какое-нибудь настоящее стихотворение?
Александр стушевался. Читать что-то из школьной программы, одновременно переводя Пушкина или Есенина на келлуанский, показалось ему немного кощунственным. Нет у него ни способностей, ни таланта для этого. Вот только оставлять за жрецом последнее словно не хотелось. Внезапно он вспомнил одно стихотворение, что читала Сайо хозяйке змеиного острова. Переложить его с тонганского оказалось совсем не просто. Но он попытался.
О синий ручей, текущий в зеленых горах!
Не гордись, что струишься легко!
Обратно выбраться трудно.
— Больше похоже на философский трактат, — помолчав, сказал Тусет.
— По-моему это лучше тех, которые читал Треплос, — Алекс накинул куртку и встал. — Хотя у нас говорят, что о вкусах не спорят.
Глава II. Города и море
Для Геда, никогда не опускавшегося со своей Горы, порт был местом, внушающим одновременно страх и восхищение.
Урсула Ле Гуин
Волшебник Земноморья
Плохой попался Нарону собутыльник. Мальтус что-то гундел о семье и детях, просил поторопиться с отплытием. Они быстро договорились о цене за перевозку. Вот только серебра у приказчика не оказалось совсем.
— Все на шерсть ушло да на лекарей, — пьяно вздыхал он, пряча глаза.
— Что же мне твои тюки даром возить?! — возмутился мореход, намереваясь встать и уйти.
Но Мальтус успел схватить его за пояс.
— Сядь. Как только придем в Нидос, хозяин за все заплатит.
— А если он у других успел купить? — нахмурился Нарон.
— У Тувия Секра большие мастерские, — стал убеждать его приказчик. — Там всегда шерсть нужна.
Капитан задумался. Выпитое вино нисколько не замутило его разум. Только чуть шумело в голове, да улучшилось настроение. Он знал, что айханская шерсть по праву считается одной из лучших. Именно из нее получается самое тонкое полотно.
— Тогда решим так! — он положил ладони на засыпанный крошками стол. — Пока твой хозяин не заплатит, груз останется на борту!
— Само собой! — обрадовался Мальтус. — Я возьму только один тюк, чтобы показать ему товар, а остальные заберу, когда привезу деньги.
— Договорились! — охотно согласился Нарон и наполнил бронзовые чаши.
Приказчик брызнул каплю на пол и, пробормотав что-то, залпом выпил. Мореход разлил по второй, но тут к ним подсел надоедливый поэт.
— Договорились, уважаемый Нарон? — спросил он, улыбаясь.
— Ну, куда ты лезешь? — поморщился тот. — Не видишь, купцы гуляют, и мальчишки нам тут не нужны. Правильно, господин Мальтус?
Приказчик кивнул, но тут Треплос что-то пробормотал ему на ухо, и приказчик поморщился, как будто вместо вина хватанул стакан уксуса.
— Прости, уважаемый Нарон, только мне пора, — сказал он, со вздохом поднимаясь из-за стола. — Я совсем забыл, мне же еще с возчиками договариваться надо.
— Мы же только начали?! — обиделся капитан.
— Извини, — Мальтус затряс головой. — Видят боги, некогда. Сегодня к вечеру надо шерсть на корабль переправить.
— Тогда давай по последней, — махнул рукой мореход.
— Давай! — охотно согласился приказчик.
Одним махом опрокинув бокал неразведенного вина, приказчик взял с блюда копченую рыбину и покинул заведение вместе с поэтом.
Оставшись в одиночестве, капитан малость заскучал несмотря на хорошее вино и вкусные пирожки с осьминогами. К счастью Треплос скоро вернулся. Нарон рассудил, что такая компания лучше, чем вообще никакой, и веселье продолжилось.
