Он перевёл дух.
— Кроме того, для привлечения на свою сторону образованных людей, можно открыть библиотеку. Где каждый желающий сможет прикоснуться к той части мудрости Келлуана, которую живой бог сочтёт открыть остальному миру.
Александр замолчал, непроизвольно облизав пересохшие губы.
— Хочешь стать моим слугой? — внезапно спросил наместник.
Молодой человек отрицательно покачал головой.
— Думаю, свободным горожанином я принесу вам больше пользы. Смогу заключать сделки, свидетельствовать на суде. Да и богатые нидосцы будут относиться ко мне по-другому.
Вельможа хмыкнул.
— А что ты хочешь для себя?
— Ничего, — пожал плечами парень. — Разве что чести шить одежду для вас и ваших слуг.
Писец усмехнулся.
— Ты, в самом деле, портной?
— Я лучший портной, — твёрдо заявил Алекс.
Джедефмоот рассмеялся.
— Скоро прибывает моя жена, и я обязательно расскажу ей о столь искусном мастере.
— Ручаюсь, она не пожалеет, если решит воспользоваться моими услугами, — заверил молодой человек. — Да и вам я могу кое-что предложить.
— Я подумаю над твоими словами, — вельможа положил ладони на стол, всем видом давая понять, что аудиенция окончена.
Александр встал.
Барефгорн проводил его на кухню, где угостил пивом и протянул амулет в виде серебряного жука на кожаном шнурке.
— С ним тебя всегда пропустят во дворец.
— Благодарю, господин.
Выйдя за ворота, юноша почувствовал, что рубашка его стала мокрой от пота. Как он и думал, этот разговор оказался самым трудным.
Часть 3. Vici
Глава I. Роковое стечение обстоятельств или забавы богов
Для Гордона всё это являлось частью громадной мыльной оперы жизни. Каждый фрагмент имел своё значение. Одни получают трёпку, другие — после многих страданий — заслуженную награду.
Грегори Бенфорд «Панорама времён»
Кто-то рывком сдёрнул с головы мешок и ткнул в лицо пылающим факелом так, что борода затрещала и задымилась. Тиллий отпрянул, жмурясь от жара.
— Это он? — спросил мужской голос. — Не перепутали как в прошлый раз?
— Не сомневайтесь, хозяин, — уверенно прогудел хриплый бас. — Он. Вон и рука покалечена. Всё, как вы говорили.
При этих словах один из похитителей сжал локоть пленника. Тот беззвучно закричал не в силах вытолкнуть изо рта кляп. Факел убрали. Отпущенник увидел немолодого мужчину в грязном переднике поверх хитона.
— Нашли у него что-нибудь?
Похитители замялись.
— Вам мало платят, бездельники? — прикрикнул хозяин.
— Да вы что, Арут, — обиженно прогудел бас. — Серебришка чуток да два кольца.
— Покажи! Да не жмись ты! Давай!
Широкоплечий здоровяк с сожалением запустил волосатую лапу за шиворот хитона.
Мужчина повернулся к укреплённому на стене факелу и стал внимательно рассматривать перстни. Тиллий заметил, что на правом глазу у него большое белое бельмо.
— Рахмы себе возьми, а эти я заберу.
— Что дальше с ним делать? — спросил молчавший до этого второй похититель.
— Свяжите. Пусть полежит, подождёт господина.
Тиллий задёргался.
— Чего трепыхаешься как шлюха под клиентом? — жизнерадостно хохотнул обладатель баса, залепив ему кулаком в ухо. — Только хуже будет.
Вдвоём с приятелем они ловко скрутили ему ноги, привязав к вывернутым за спину рукам. Перед глазами плыли разноцветные колёса, сквозь которые отпущенник разглядел криво сложенные кирпичные стены, низкий деревянный потолок, грубо сколоченную дверь.
Один за другим все трое ушли, прихватив с собой факел, оставив пленника в полной темноте. Тиллий почти не помнил похищения. Просто удар по голове, а очнулся уже со связанными руками, с кляпом во рту и мешком на голове. Потом долго куда-то тащили, пока он не очутился в этой каморке. Кто эти люди? Зачем его схватили? Что будет, когда узнают, что он убил Сентора Минуца? Одни вопросы и никаких ответов. Кто этот господин, кого ему придётся ждать? Стараясь успокоиться, отпущенник начал вспоминать всех своих врагов, число которых получилось довольно внушительным. Вот только никто из них не стал бы возиться с похищением. Просто прирезали бы и всё. Внезапно Тиллий вспомнил, что уже слышал имя Арут. Точнее Кривой Арут — хозяин харчевни «Пьяная кружка». Даже среди портовых кабаков это заведение пользовалось дурной репутацией. Поговаривали, что владелец связан и с пиратами и городской стражей.
Стянутые верёвками руки начали неметь, и вскоре острая боль пронзала каждую мышцу, заставляя позабыть обо всём. Жёсткая тряпка высушила рот, превратив язык в бесчувственную деревяшку. Отпущенник потерял счёт времени, не в силах думать ни о чём кроме терзавшей тело боли.
Когда из-за двери донёсся негромкий шум, он уже балансировал на грани беспамятства. В дверной щели мелькнул тусклый свет. Глухо брякнул деревянный засов. Освещая путь масляным светильником, вошёл Арут с подручным. Присев на корточки, он вытащил кляп и поднёс к пересохшим губам пленника кувшин. Позабыв обо всём, тот стал с жадностью пить старое прокисшее пиво.
Когда посудина опустела, мужчина вновь попытался заткнуть ему рот.
— Руки! — умоляюще прохрипел Тиллий. — Развяжите руки.
Здоровяк лениво хлестнул его по щеке.
— Хлебало разуй, сученок!
Но хозяин кабака жестом остановил его.
Воспользовавшись минутной заминкой, отпущенник торопливо заговорил:
— У меня руки отсохнут. Я их совсем не чувствую.
Арут поднёс светильник к его посиневшим кистям.
— Развяжи.
— Как скажешь, хозяин.
Когда кровь прилила к затёкшим членам, прежняя боль показалась пленнику лёгкой щекоткой. Коротко вскрикнув, он едва не потерял сознание.
Здоровяк вновь влепил ему пощёчину.
— Не сдохни. Ты ещё нужен.
Тиллий только зубами скрипнул.
Едва отпущенник немного пришёл в себя, его снова связали. Но на этот раз позволили вытянуть ноги и сидеть, прислонившись к стене. Вспомнив, что в углу он заметил кучу прелой соломы, пленник переполз туда, сгрёб в кучу и, усевшись поудобнее, задремал.
Без дневного света, в полной тишине, терзаемый голодом и жаждой пленник потерял ощущение времени. Стало казаться, что он сидит в этой конуре уже месяц.
Во время следующего посещения похитители принесли ему миску помоев с остатками рыбы, вареной пшеницы и бобов, сдобренных вином и оливковым маслом. Тиллий попытался с ними заговорить, но Арут грубо приказал ему заткнуться. Первый испуг у отпущенника прошёл. Теперь он с нетерпением ждал появления таинственного господина. Кем бы тот не оказался, у бывшего раба Сентора Минуца Цицера есть, что предложить в обмен на свою никчёмную, но такую дорогую жизнь.
