– Подай мне его, – Эван кивнула в сторону платья.
– Я тебе не слуга, – спокойно ответил Хорт.
В лице он тоже ничуть не изменился, но глаза буквально пожирали девушку. Словно видит ее сквозь покрывало!
– Не слуга? – Эван с трудом сдерживала себя от попытки лучше укрыться от взгляда некроманта.
Она и так спрятана от его взора, а судорожные движения, которыми она задергает покрывало, уязвят ее сильнее. Достаточно того стыда, что испытывает сейчас. Да еще страх, от которого чуть ли не подкашиваются ноги. При мысли о предстоящем разговоре с фрау Калиссандрой становится дурно.
Что она натворила? Эван снова и снова спрашивала себя об одном и том же.
– Почему молчишь? – Девушка пыталась распалить себя вновь. – Принеси платье!
– Возьми сама, если тебе нужно. Я уже сказал, что не слуга тебе.
– Кто же ты?
– Страж.
Эван закусила губу. Чтобы не разреветься, как полная дура. Хорт в самом деле страж. Но не она это сделала! Суккуб! Девушка тихонько всхлипнула. Нет! Только не плакать! А что тогда? Думай, Эван. Думай!
Нельзя взваливать всю вину на чудовище внутри нее. Оно проснулось уже дважды, и некоторые обязательно скажут, что раз так, то нужно саму Эван заковать в цепи. Потому что не способна совладать со своей второй сущностью!
Девушка смотрела на золотую нить, что соединяла ее и молодого некроманта, стоило лишь захотеть увидеть ее. Внутри, как пузыри в воде, от нее к ученику черных и наоборот бежали сгустки энергии.
Она чувствовала смятение в душе Хорта, растерянность, непонимание, даже страх перед ближайшим будущим – и в то же время тлеющий огонек желания, когда он вспоминал о недавних минутах да поглядывал на голые ноги и плечи девушки.
Он пред ней, что открытая книга! Мыслей Хорта не прочесть, но его чувства, ощущения и устремления для Эван теперь не секрет. Она точно узнает, где он и чем занят, каков настрой и желания некроманта.
А она? Она тоже? Нет! Он не будет знать, что на душе у Эван! Ток силы внутри уз от Эван к Хорту почти прекратился. Некромант немедленно вскинул бровь и улыбнулся. Что-то развеселило его. Вот наглец!
– Даже так? – произнес он. – Теперь чувствую тебя почти так же плохо, как герр Якина. Хотя нет, все же лучше.
У Эван загорелись щеки. Помыслилось, что Хорт намекает на случившееся меж ними.
– Ты лучше свое-то спрячь, – Эван попыталась говорить с издевкой. – Больше не обломится!
Кажется, получилось. Хорт смутился и торопливо натянул штаны. Потом уселся, свесив ноги с кровати, и вернул на лицо привычную маску равнодушия. Вернее, попытался это сделать, поскольку внутри него росло беспокойство. Как быть? Что он должен сейчас сделать? Что скажет наставник?
– Подай платье!
Хорт покачал головой, словно повторяя, что он для Эван не слуга. Да хватит таращиться на нее, словно на трактирную шлюху! Сказано же было, что между ними ничего больше не будет! Однако вот же упрямец, даже не думает отвернуться, чтобы девушка смогла одеться. Узы подсказывали, что в молодом некроманте растет желание, и думает он только об обнаженной Эван.
– Отвернись!
К немалому удивлению обоих, некромант вдруг повернулся к девушке спиной.
– И не вздумай подглядывать! – добавила слегка ошалевшая Эван.
Почему он не подал платье, но когда Эван потребовала отвернуться, то не смог противиться ее воле? Магия уз не позволяет ему и пошевелиться, чтобы взглянуть в ее сторону! Хотя старается что есть мочи!
Хорт покраснел от натуги, закряхтел, с левого виска упала капля пота. Однако будто окаменел. Лишь сжимает и разжимает кулаки да пыхтит, словно тяжесть какую поднимает.
Некромант шумно выдохнул:
– Все! Не могу!..
– Я только оденусь – и освобожу тебя, – пискнула Эван.
Неожиданная власть над живым человеком напугала ее не меньше, чем скорая встреча с фрау Калиссандрой и расплата за содеянное. А если бы она велела стражу заткнуться навсегда? Или пожелала бы ему расшибиться о стену? Порой, в порыве гнева, Эван говаривала такое сестрам.
– Потерпи немного. Я быстро!
Молчаливый Хорт кивнул. Эван торопливо одевалась, то и дело поглядывая на дверь. Вдруг кто зайдет? Суккуб околдовал не только некроманта. Перехватив узы стража и арханта темной силы, его магия внушила герру Патрику, что входить или впускать кого-нибудь в комнату нельзя. Но сила суккуба исчезла, и Эван страшила встреча не только с фрау Калиссандрой, но и ее телохранителем.
Что она скажет ему?
После белья Эван натянула чулки, затем подобрала и надела платье. Скромное, серое с красной полосой на подоле. Подняла с пола тонкий ученический плащ.
– Все! Можешь смотреть!
Хорт пошевелил рукой, ногой. Обернулся. Ученик черной школы был мрачен, но Эван знала, что только внешне.
– Что это было? – произнес он.
– Сама хотела это спросить! – Эван сложила руки на груди; меж ней и Хортом теперь стояла кровать. – Одно мое слово для тебя пустой звук, а другому не можешь перечить. Почему?
– Ответа у меня нет, – произнес Хорт и, наклонив голову, громко хрустнул шеей. Проверяя, полностью ли подчиняется ему собственное тело. Он по-прежнему сидел на кровати, где все и произошло.
– Герр Якина уже знает?.. – вдруг спросила дрогнувшим голосом Эван и тут же рассердилась на себя за детский вопрос и мелькнувшую глупую надежду, что все обойдется.
Хорт кивнул и задумчиво уставился в окно.
– Узы какие-то странные. Что-то мешает. Как будто герр Якина за каменной стеной.
– У меня так же.
Неужели магия суккуба все еще ограждает от связи с наставниками? Но вторая сущность Эван давно ушла! Магия суккуба тоже растворилась.
– Наверное, будь мы сейчас студентами последнего курса, поняли бы, почему твои слова так подействовали на меня, – продолжал размышлять ученик черной школы. – Мой наставник как-то сказал, что про узы учат именно тогда.
– Скорей всего, так и есть. – Эван смотрела на своего стража, сощурившись. Он начинает злиться, и притом на нее.
– Как мне тебя называть? – Ученик школы некромантов опять нахмурился, чтобы придать себе рассерженный вид, хотя он скорее растерян, чем зол. – Госпожой или кем? Но не припомню, чтобы кто-то из магов был одновременно и ликтором.
– А ты и не маг.
– Ты тоже, – огрызнулся Хорт, – и стража у тебя быть не должно!
– Мне и не надо! Думаешь, ты мне нужен?
Ученица темных уперла руки в бока. Обвиняющий тон Хорта вызывал раздражение. Что-то он совсем не сопротивлялся, когда суккуб поцеловала его в первый раз! Зато теперь думает, как спихнуть всю вину на нее.
