– Ты в порядке?
Догадаться, о чем спрашивает Хорт, совсем не трудно.
– Со мной все нормально, – ответила Эван. – Я не выжгла себя.
Молодые люди словно бы не замечали обезглавленное тело в ученическом платье, которое чудовище отшвырнуло от себя, обнаружив новую добычу. Мертвой уже не помочь. Не узнать даже, кто она. Хорт и Эван живы, а несчастной и неизвестной не повезло. Глупо, но Эван чувствует вину перед ней. Непонятную вину, о которой лучше забыть, а, значит, не видеть рядом с собой мертвую ученицу.
Эван шагнула к ликтору и замерла. Что с герром Патриком? Жив ли он? Ему надо помочь! Но сдох ли черт? Что, если она не прикончила его?
– Я проверю! – Хорт тоже догадался, что на уме у Эван.
Странно, но некромант враз вселил в девушку уверенность, что чудовище мертво. Ученица кинулась к ликтору, а некромант двинулся к монстру. Хорт ступал к неподвижной туше, покрытой красной шерстью, с явной опаской.
Эван растерянно разглядывала сидящего в шаге от нее стража. Неподвижный, опирается спиной о стену, голова свешена на грудь, и он как будто не дышит! Что, если страж все же мертв?..
Отдаленный девичий визг в саду вывел Эван из оцепенения. Чудовища нашли новую жертву где-то около ворот, а о том, что творится в городе, лучше и не думать. Пусть хоть там получится дать отпор тварям из преисподней, которые вырвались на свет в доме темных.
– Боги! Помогите нам!.. – прошептала Эван.
Сзади раздался возглас некроманта:
– Ого! Ловко ты его!
– Что там?
– Сдох! С такой дыркой между глаз будет плохо даже этой твари! Иди посмотри, но предупреждаю: воняет тут гораздо сильней.
– Лучше герру Патрику помогу!
Эван опустилась на колени перед ликтором и приподняла его голову. Глаза закрыты, будто спит. Коснувшись шеи, девушка нащупала пульс. Сердце бьется! Все-таки жив! Но как? Как ему помочь?
– Что с ним? – спросил из-за плеча Хорт. Он тоже подошел к телохранителю декана темной школы.
– Живой.
Но нужно вдохнуть в ликтора больше жизни! Девушка не заметила, как вновь обратилась к магии и испустила из себя силу! В черта бил сильный ток разрушительной энергии, а сейчас через пальцы, что держали голову немолодого стража, бежала тонкая струйка дарующей жизнь силы. Эван отдавала толику собственной жизни герру Патрику.
Ресницы ликтора задрожали. Он вдруг открыл глаза и схватил запястья Эван, отводя руки девушки в сторону, и вместе с этим оборвал поток заживляющей силы.
– Спасибо, фрейлейн, – выдохнул герр Патрик и отпустил ученицу. – Мне достаточно.
Кивнув, Эван поднялась. Рядом стоял Хорт.
Ликтор расправил плечи и негромко крякнул.
– Герр Патрик, – заговорила Эван, – моя магия… Я могу еще вам помочь.
– Не стоит. – Ликтор тоже поднялся на ноги. – Мне ведомо, что вы сделали. Примите мою искреннюю благодарность. – Страж поклонился, как это подобает высокородным. – Спасибо!
– Но вам еще больно! Герр Патрик, магия могла бы полностью залечить вашу рану!
– Раны у меня нет, – произнес ликтор, глядя мимо учеников в основательно разрушенный дверной проем. В доме школы еще ничего не кончилось, снова слышны крики и рычание. – Небольшое повреждение, которое еще осталось, сильно мне не навредит. А вот ваша магия…
Ликтор подобрал выпавшие из его рук мечи и продолжил:
– Исцеляющая магия опасна тем, что легко выжигает неопытного волшебника.
– Но я не выжгла себя!
– Значит, вы очень талантливы, фрейлейн.
Страж говорил с девушкой сухо, и Эван не могла взять в толк, почему герр Патрик столь немногословен. Она не заметила, что ликтор был уязвлен. Телохранитель арханта темных оказался бессилен перед рогатым монстром, что так легко вышиб из ликтора дух. Выручила ученица, но ведь это он приставлен к ней для защиты, а не наоборот!..
Патрик подошел к поверженному чудовищу и несколько ударов сердца разглядывал неподвижную вонючую тушу. Меж глаз – прожженное круглое отверстие, как от раскаленного железного прута, воткнутого в морду этой твари, либо от луча магической энергии.
– Первый раз вижу такое, – сказал герр Патрик, – раньше только слышал об этом в историях про Девятерых.
С нижнего этажа раздался приглушенный рык и вдруг смолк. Ликтор и ученики переглянулись. В доме школы снова тихо, но не в городе. На улицах Локонтелора крики, и кое-где уже занялся пожар, но самое странное, что улицы за пределами квартала темных казались каким-то другим, далеким миром.
Нужно выжить именно здесь и сейчас, а город пусть спасается сам.
– Скорей всего, – произнес страж, пнув сапог черта, – такой здесь не один.
– Еще и голова-стихоплет, – добавил Хорт, покосившись на первого монстра, сраженного ликтором.
– Зато у нас есть мечи и магия! – воскликнула Эван. – Идемте же! Я обязана найти Илвет и Тиамет!
Эван не верила, что подруги мертвы. Нет, только не они!
– Как скажете, фрейлейн, – произнес ликтор. – Мы идем. Только прошу вас быть осмотрительней с магией. Фрау Калиссандра не простит мне, если ее ученица выжжет себя.
– Я буду осторожна.
Ликтор взглянул на мертвую обезглавленную девушку, на которую двое учеников смотрели невидящими глазами. Сорвал с кровати покрывало и накрыл труп.
– Спи спокойно, дитя. – Страж осенил накрытое тело знамением.
Эван стало нестерпимо стыдно за себя и за Хорта, нацепившего маску совершеннейшей бесстрастности; но узы-то говорят, что и он тоже сгорает от стыда. Почему они не проявили к погибшей уважение, о котором не забыл немолодой страж? Отец порой говаривал про нее и сестер: «…глупые, глупые дети». Эван залилась пунцовым цветом – хорошо, что в голубом свечении это никто не подметит!..
Почтив погибшую, герр Патрик подошел к дверному проему и вслушался в тишину за ним. В коридоре никого, голубое свечение туда не проникает, и как будто нет никого из живых. Ничего не слышно. Но запах – как на бойне!
– Приготовьтесь, – обронил страж ученикам.
– К чему, герр Патрик? – Хорт, который стоял за спиной ликтора, крепко сжал рукоять одолженного кинжала.
– К тому, что увидите, молодой человек, – ответил ликтор.
Некромант непроизвольно вздрогнул. Эван чувствовала его страх и одновременно решимость. Узы говорили, что Хорт будет сражаться за нее до последнего и… О боги! Только не магия крови!
– Не смей!.. – зашипела на ухо Хорта ученица темных.
Некромант резко обернулся. В голубоватом свечении, которое почему-то не распространялось в коридор, его лицо казалось мертвым.
– Если другого выхода не останется!
