Сила, исторгнутая из-за дверей, исчезла, а Мара ди Модри парила в воздухе над разбитым окном у дальней стены. Чужая магия не смогла расшибить взыскующую об стену. Не хватило всего-то пары футов!
Раскинув руки ладонями вверх, волшебница хохотала. До нее далеко, но отчетливо видно, как на пальцах выросли длинные когти, а в глазах загорелся красный демонический огонь.
– Хорт! – Герр Патрик крутанул мечом и занял новую позицию, чтобы лучше прикрыть Эван.
Ликтор не оглядывался на некроманта, от Хорта нужно было лишь одно, и ученик черных понимал, что должен делать.
– Да открывайте же! – отчаянно закричал он, колотя навершием рукояти второго меча ликтора по запертым дверям.
– Уходите! – Магия сделала голос Мерридин ди Номонаг слышным по другую сторону дверей. – Морок вы или нет, но я не могу рисковать выжившими и открыть дверь.
Мать-настоятельница спаслась, и две подруги Эван тоже! Она может поклясться Девятью богами, что слышит и Илвет и Тиамет, пусть не разобрать, что они кричат. Из глаз по перепачканному пылью, испачканному в чужой крови лицу Эван потекли слезы.
– Уходите! Пока еще можете!
Но почему их гонят? Эван замотала головой. Она не понимала, о каком мороке сказала фрау Мерридин. А взыскующая? Она… Демон? Либо это она – морок?
Смех Мары ди Модри оборвался, но она по-прежнему парила в воздухе.
– Уходите? – насмешливо заговорила она; магия усиливала и ее голос. Волшебница или то, что приняло ее облик, поднесла к губам палец с длинным чуть загнутым когтем и облизнула его. – Ах, вы ухо́дите? В таком случае вынуждена вас огорчить…
Голос волшебницы наполнился злостью:
– Никуда вы не уйдете! Вы первые, а потом мы займемся трусливыми магичками, которые заперлись в столовой!
В зал выходили два коридора – справа и слева от зависшей под потолком волшебницы с красным огнем в глазах, – и из них вкатились по дюжине голов, что тут же поднялись на кривые тонкие ножки. Каждая забубнила считалочку, которые слились в один неразличимый гам.
– К дверям! – бросил через плечо ликтор. – Быстро! Хорт! Ты рядом!
По узам хлынула волна мрачной решимости и одновременно ненависти. Страж, с которым связана вторая сущность Эван, собрался умереть, сражаясь до последнего, и Хорт ненавидел тех, кто заперся в столовой.
Эван ступала, не оглядываясь. Она смотрела на дальнюю от нее половину зала, где по изувеченным телам людей и чудовищ прыгали головы на ножках-веточках, а слева, громко стуча копытами по плитам пола, из коридора показался новый рогатый черт. Покрытый бурой шерстью великан с бараньими рогами. Справа – еще одна высокая фигура в капюшоне и с косой в руках.
Снова чудовища, и средь них жнец, которого не берет магия! Против монстров – изувеченный однорукий ликтор, ученик некромантов с мечом стража и Эван ди Рокк, отрезанная от магии.
Бежать некуда!
Эван уперлась спиной в ручку двери. За ней запертая столовая; хотя бы оттуда не приходится ждать удара!
– Ты меч-то держал до сего дня? – Страж бросил взгляд на стоявшего рядом некроманта. Ликтор и ученик черных закрыли собой девушку.
– Да, герр Патрик. Дважды!
Страж с кислой миной на физиономии полуобернулся к ученику темных.
– Дважды? – спросил ликтор.
Залившийся краской Хорт кивнул. Узы донесли, что некроманту невыносимо стыдно.
– Что ж, – произнес герр Патрик, – третий раз – все лучше, чем в первый.
– Да что вы мелете оба! – взорвалась Эван, обрушив кулаки на их плечи. – Они сейчас разорвут нас!
Ликтор и Хорт заткнулись, зато раздался голос Мары ди Модри.
– Ты права, дитя, – прогремело под сводами зала, – вас сейчас разорвут, и лучше бы было вам, сосункам, попасть тогда под расследование. Глядишь, и отделались бы выжиганием! Лишь выжиганием!
Эван услышала, что тихонько скулит. Сжав кулаки, заставила себя сцепить зубы, прекратив жалобный писк и подвывание. Там в воздухе – она! Мара ди Модри собственной персоной! Лучшая взыскующая темной школы – на стороне демонов, вырвавшихся из преисподней и напавших на Локонтелор!
– Вперед, – приказала фрау Мара.
Вернее-то будет сказать: «демон Мара»?
Рогатый черт вскинул к потолку голову и торжествующе заревел. Жнец перекинул в руках бугристое древко косы и шагнул вперед, а головы завыли, разинули все разом пасти с акульими зубами и прыгнули на трех людей. Устремились к ним, как выпущенные из камнеметов ядра.
Эван закричала, завопила истошно диким воплем, какой никогда не исторгала из себя:
– Хо-о-орт!!!
Она не хочет умирать! Эван зажмурилась, а открыла глаза суккуб.
Времени меньше, чем один миг! Но его хватило, чтобы зачерпнуть из стража черной силы – от магии отрезана девица, но не суккуб!
Головы с раскрытыми пастями одолели уже половину расстояния до ликтора и двух учеников. Миг, и острые зубы разорвут горячую плоть живых! Только суккуб была быстрее самого́ времени.
Воздух перед роем летящих монстров задрожал. Превратился в видимую и притом по-прежнему совершенно прозрачную полосу-дугу, которая обхватила все чудовищные головы либо просто приняла их в себя. Испепелив все дотла – до черных обугленных головешек, что вылетали из прозрачного барьера уже совершенно неопасными. Мертвее мертвых.
Сожженные в одну секунду чудовища падали перед Патриком и студентами на пол справа и слева от них либо врезались в стену. Ликтору пришлось пустить в ход меч, чтобы отбить пару обугленных монстров, которые летели прямо на них.
Хорошо видная в красном отсвете от кровяных ручейков полупрозрачная полоса, изогнутая дугой, наполненная энергией смерти, устремилась к черту и жнецу. Рванула, чтобы в следующий миг ударить по двум высоким монстрам, и сразу же встретила противодействие. Сила парящей над окном волшебницы или, быть может, демоницы встретила магию, что уничтожила две дюжины голов.
Мара ди Модри очень сильна! Заскрежетав зубами, суккуб выставила вперед одну руку, потом другую, толкая дугу вперед! Хорт упал на колени, он хрипел, его начало рвать. Суккуб вытягивала из него силу чересчур быстро, его буквально опустошали. Хорт пуст, черной энергии в нем почти не осталось!
Черт рычал, ударяя копытами по плитам пола, но вперед не шел. Магическая дуга, чье движение к монстрам практически остановилось, была опасна и для него. Но не для жнеца, что шагнул вперед! Отбросил капюшон, явив пустой лик, на котором невидимая рука рисовала грубые черты.
Жнец взмахнул перед собой косой, с острия которой падали горящие красные капли. Ликтор против воли покосился на обрубок левой руки – цена, которую он уплатил, чтобы одолеть первого жнеца. Да быть бы стражу мертвым после того боя, если бы ученица не влила в него почти всю свою силу.
