Остановившись, я разглядываю особо интересный экземпляр. Круглое зеркало в жестяной раме с изображением гротескных пугающих лиц. Демонов.
– Интересное у вас хобби, – бормочу я.
– Это не только хобби, а еще и защита.
– Защита от чего? – хмурюсь я.
– В некоторых культурах считается, что зеркала таят в себе опасность. Мол, они служат порталами в иные миры и через них духи могут перемещаться туда-сюда и проказничать. Однако китайцы верят в защитные свойства зеркал и вешают их за пределами дома, чтобы отпугивать духов. Стоит демону увидеть собственное отражение, он в страхе исчезает и перестает докучать вам. – Она указывает на зеркало, висящее над дверью в кухню, с рамой, которая выкрашена в ярко-зеленый и золотой. – Это зеркало Багуа
[3]. Видите, оно выгнуто? Это чтобы поглощать негативную энергию, которая благодаря ему не попадает в кухню. – Она замечает сомнение на моем лице. – Вы считает, что все это ерунда, верно?
– Я всегда скептически относилась к сверхъестественному.
– И вот куда это привело вас, – улыбается Мейв.
Мы сидим у нее в кухне, где с оконного карниза свисают кристаллы, отбрасывая на стены маленькие радуги. В этом помещении зеркал нет – вероятно, хозяйка считает, что кухня защищена от вторжений, поскольку по всему коридору развешены отгоняющие демонов зеркала. Я очень рада, что здесь их нет. Как и демоны, я побаиваюсь собственного отражения, избегаю смотреть в собственные глаза.
Мейв ставит на стол дымящиеся чашки с ромашковым чаем и садится напротив меня.
– А теперь расскажите мне о своем привидении.
Я робко усмехаюсь:
– Прошу прощения, но это звучит забавно.
– Разумеется. Вы ведь не верите в духов.
– И правда не верю. Никогда не верила. Я всегда считала, что люди, которые в это верят, – сумасшедшие или фантазеры, каких мало, но теперь ума не приложу, как объяснить то, что происходит в моем доме.
– Вы считаете, что происходит нечто сверхъестественное?
– Я не знаю. Ясно одно: я не выдумала все это.
– Не сомневаюсь, что это так. Однако в старых домах обычно скрипучие полы. Дерево разбухает и усыхает. Из кранов капает.
– Все это не объясняет мои видения. И ощущения, когда он ко мне прикасается.
Брови Мейв плывут вверх.
– Кто-то прикасается к вам?
– Да.
– К чему конкретно?
– К лицу. Он прикасается к моему лицу.
Мне не хочется рассказывать ей, к чему еще он прикасается. И как он своим весом прижимает меня к кровати.
– По телефону вы сказали, что ощущаете еще и запахи. Необычные ароматы.
– Запах всегда возникает перед самым появлением призрака, и обычно это первое, на что я обращаю внимание.
– Запахи часто описывают как сигналы присутствия потустороннего. Это неприятный запах?
– Нет. Что-то вроде… вроде ветра с океана. Аромат моря.
– Что еще вы замечаете? Вы говорили, что ваш кот часто ведет себя странно.
– Думаю, кот в курсе. Мне кажется, он видит… моего гостя.
Кивнув, Мейв делает глоток чая. Похоже, ее вовсе не удивляет мой рассказ, который кажется совершенно невероятным, и безмятежность Мейв постепенно успокаивает меня. Я склоняюсь к мысли, что моя история звучит не так уж дико.
– А что вы видите, Эйва? Опишите это.
– Я вижу мужчину. Он моего возраста, высокий, с густыми черными волосами.
– Полностью воплощенное видение.
– Да, с головы до ног. – «И даже больше», – добавляю я про себя. – На нем черный китель. Простой, без украшений. Как тот, в котором капитан Броуди изображен на портрете.
– Капитан Броуди – человек, который построил ваш дом?
Я киваю:
– Его портрет висит в здании Исторического общества Такер-Коува. Говорят, капитан погиб в плавании, что объясняет запах моря, который я ощущаю перед каждым его появлением. Обращаясь ко мне, он утверждает: «Ты в моем доме». Он верит, что дом по-прежнему его. Я не уверена, что он осведомлен о факте собственной смерти. – Я очень хочу, чтобы она мне поверила; бросив взгляд на стол, замечаю, как нервно сжались в кулак мои пальцы. – Это капитан Броуди. Я не сомневаюсь.
– Вы хорошо чувствуете себя в этом доме?
– Теперь да.
– А раньше нет?
– Когда я впервые увидела его с улицы, дом показался мне недобрым, будто бы не хотел, чтобы я входила. А потом я оказалась внутри и ощутила запах моря. И вдруг мне стало уютно. Показалось, что дом принял меня.
– Так, значит, вы совсем не боитесь?
– Поначалу боялась, а сейчас нет. Больше не боюсь. А надо?
– В зависимости от того, с чем вам пришлось столкнуться. Я имею в виду: только ли в призраке дело?
– А в чем же еще?
Мейв медлит, и я впервые чувствую ее волнение, словно она боится высказать свои истинные мысли.
– Призраки – духи умерших, которые не смогли навсегда покинуть этот мир, – поясняет она. – Они задерживаются на земле, потому что не закончили какое-то дело. А кто-то застревает здесь, не понимая, что уже умер.
– Как капитан Броуди.
– Возможно. Будем надеяться, так оно и есть. То есть вас посещает безопасный призрак.
– А есть опасные призраки?
– Это зависит от того, какими людьми они были при жизни. Дух хорошего человека обычно безобиден. Раз данный объект не пугает вас, вероятно, он к вам расположен. Более того, призрак, который принял вас в своем доме, может попытаться оказать вам покровительство, от чего-то защитить.
– Значит, мне не о чем беспокоиться?
Она тянется к своей чашке и снова делает глоток.
– Вероятно, не о чем.
Мне не нравится, что она повторяет это слово – «вероятно». И не нравится смысл, который она в него вкладывает.
– Может, я все-таки должна о чем-то волноваться?
– Есть, скажем так, некие сущности, способные привязаться к дому. Порой их привлекает негативная энергия. Например, полтергейст, кажется, появляется в жилищах, где обитают дети-подростки. Или там, где семьи переживают эмоциональные потрясения.
– Я живу одна.
– А не было ли у вас в недавнем прошлом личной драмы?
С чего начать? Я могла бы сообщить Мейв, что последние восемь месяцев я парализована чувством стыда. Могла бы рассказать, что сбежала из Бостона, потому что не в силах примириться со своим прошлым. Но обо всем этом я умалчиваю и отвечаю просто:
