– Что еще вы обо мне слышали?
– Кроме того, что вы прекрасно готовите? То, что вы очень интересуетесь историей городка.
– А это вы слышали от госпожи Диккенс, верно?
Он смущенно усмехается и кивает:
– От госпожи Диккенс.
– Так нечестно. Вы знаете обо мне все, а я о вас – совсем ничего.
– Вы всегда можете узнать больше. – Он открывает дверь в приемную. – Вы интересуетесь искусством?
– А почему вы спрашиваете?
– В галерее «Стеклышки» в центре городка сегодня вернисаж. Открывается новая экспозиция местных художников. Если надумаете зайти, там выставлены две мои картины.
– Я понятия не имела, что вы рисуете.
– Вот теперь вы кое-что обо мне знаете. Я не хочу сказать, что я Пикассо и так далее, однако живопись помогает мне пережить неприятности.
– Возможно, я загляну.
– А заодно можно будет посмотреть на скульптуры птиц, которые делает Нед.
– Вы имеете в виду моего плотника Неда?
– Он не только плотник. Просто он всю жизнь работает с деревом, и вырезанные им вещицы продаются в галереях Бостона.
– Он ни разу не говорил, что занимается искусством.
– Многие люди в нашем городке имеют скрытые таланты.
«И конечно, тайны», – думаю я, выходя из кабинета. Интересно, как бы отреагировал Бен, если бы узнал о моих тайнах? Если бы выяснил, почему я уехала из Бостона? И что произошло со мной в башенке Вахты Броуди? Несколько ночей я ждала капитана Броуди и тосковала по нему. Возможно, это часть наказания, которое он мне уготовил, – томиться в ожидании его прихода.
Я иду по улице, наводненной туристами, и никто из них не может даже вообразить, какие мысли роятся в моей голове. Красные бархатные занавески. Кожаные манжеты. Шорох разрезаемого шелкового платья. И тут я внезапно останавливаюсь – на жаре я вспотела, а в ушах громко пульсирует кровь. Может, это и есть безумие – бешеное столкновение стыда и похоти?
Я вспоминаю письмо, написанное полтора века назад влюбленной девочкой-подростком Ионией. Она тоже была помешана на Джеремии Броуди. Что же за грязные слухи ходили о нем, если мать запретила Ионии любые контакты с ним? Часто ли он приводил женщин в башенку?
Разумеется, я не единственная.
Когда я вхожу в офис «Бранка. Продажа и управление недвижимостью», Донна, как обычно, разговаривает по телефону за своим столом. Она машет мне, словно желая сказать: «Я сейчас!» Я присаживаюсь на один из стульев, предназначенных для ожидающих клиентов, и поглядываю на стену, любуясь фотографиями домов, которые сдаются в аренду. Фермы, окруженные зелеными лесами. Коттеджи на берегу моря. Викторианские домики с «пряничной» отделкой. Есть ли, интересно, в этих домах привидения или комнаты, оборудованные для греховных утех?
– С домом все нормально, Эйва? – Донна повесила трубку и теперь сидит, аккуратно сложив руки на столешнице; этакая идеальная деловая женщина в синем клубном пиджаке.
– Все прекрасно, – отвечаю я.
– Я только что получила от Неда финальный счет за плотницкую работу. Полагаю, они с Билли закончили ремонт.
– Они прекрасно поработали. Башенка выглядит потрясающе.
– И теперь вы в доме совсем одна.
«Ну не совсем».
Некоторое время я молчу, пытаясь сформулировать вопрос, чтобы он не прозвучал слишком дико.
– Я… э-э-э… хочу связаться с женщиной, которая жила в этом доме до меня. Вы говорили, ее зовут Шарлотта? Я не знаю ее фамилии.
– Шарлотта Нильсон. Зачем вам это понадобилось?
– В доме она забыла не только кулинарную книгу. В шкафу спальни я нашла шелковый шарф. Он очень дорогой марки – «Эрме», и я уверена, что Шарлотта хочет вернуть его. У меня есть счет «Федэкс»
[7], так что я с радостью отошлю ей этот шарф, если вы сообщите мне почтовый адрес. И электронный заодно.
– Разумеется. Однако, боюсь, Шарлотта в последнее время не проверяет почту. Я написала ей несколько дней назад про кулинарную книгу, но ответа до сих пор нет. – Донна разворачивается в своем кресле, чтобы взглянуть в компьютер. – Вот ее адрес в Бостоне… – Управляющая диктует, и я быстро записываю адрес на обрывке бумаги: «4318 Коммонуэлс-авеню, квартира 314». – Видимо, там что-то серьезное.
Я поднимаю глаза:
– Прошу прощения?
– После отъезда она написала мне, что переживает семейные неурядицы, и извинилась, что нарушила договор аренды. Она уже оплатила сумму до конца августа, так что владелец махнул рукой на эту историю. Но все равно это было весьма неожиданно. И немного странно.
– Она не сообщила вам, что у нее стряслось?
– Нет. Просто поставила перед фактом. Когда я приехала проверить дом, ее уже и след простыл. Ни хозяйки, ни вещей. Видимо, она очень торопилась. – И Донна одаряет меня радостной риелторской улыбкой. – Однако, если посмотреть с другой стороны, все хорошо – дом оказался свободным и вы смогли его снять.
Эта история со съемщицей, внезапно сбежавшей из Вахты Броуди, кажется мне не просто странной – она вызывает у меня серьезную тревогу, однако я ничего не говорю управляющей на сей счет, а просто поднимаюсь и иду к выходу.
Собираюсь открыть дверь, и вдруг Донна произносит:
– А я и не подозревала, что у вас есть знакомые в городке.
Я оборачиваюсь к ней:
– Знакомые?
– Бен Гордон. Вы ведь дружите, верно? Я видела вас вместе в кафе.
– Ах это! – Я пожимаю плечами. – В тот день у меня слегка закружилась голова на жаре, и доктор обеспокоился, как бы я не потеряла сознание. Видимо, он хороший человек.
– Хороший. Он мил со всеми, – добавляет Донна с явным подтекстом: «Не думай, что ты особенная».
Судя по ее холодному взгляду, в будущем нам с ней следует избегать разговоров о докторе Бене Гордоне.
Донна снова тянется к своему телефону и начинает набирать какой-то номер, когда я переступаю порог.
Вынимаю шарф из шкафа в спальне и в очередной раз любуюсь летней расцветкой – розы, принт на шелке. В таком шарфе уместно появиться на вечеринке в саду, приятно флиртовать и пить шампанское. Этим аксессуаром можно было бы идеально освежить мои скучные городские черные платья, и в какой-то момент мне даже хочется оставить его себе. В конце концов, Шарлотта не спрашивала о нем, так что, наверное, не особенно жаждет его вернуть. Однако это ее шарф, а не мой, к тому же я надеюсь расспросить ее о призраке в башенке, а лучшего повода начать разговор не придумаешь.
Спустившись, я аккуратно заворачиваю шарф в бумажное кухонное полотенце и вместе с кулинарной книгой упаковываю в конверт «Федэкс». Туда же кладу записку:
