Пока Гвоздев раздумывал, пришло сообщение от Ласки, которое Палыч мигом расшифровал. Девушка с майором прерывали свое задание и скидывали координаты точки рандеву.
— О! Тут два часа лета! — обрадовался пилот.
— Найдешь площадку — тут же садись, пешком пойдем. Причем разделившись на мелкие группы. Не хватало еще Арбитров на майора навести.
Разбиваться на группы не пришлось. Боевое братство между гвардейцами и гемпами развалилось, едва шасси «Бегемота» коснулось сочной зеленой травы найденной пилотом лужайки. Градус недоверия между бывшими союзниками был слишком высок, поэтому сухо попрощавшись и пожелав Гвоздеву удачи, гвардейцы растворились в ночи.
Когда на вторые сутки они, наконец, встретились с отрядом майора, у Максима желваки заходили на лице размером с голубиное яйцо. Четверо «рыбаков» да пятеро гемпов, вот и все воинство, что смог вывести с базы Гвоздь.
— Сейчас не время для разбирательств и панихиды, — уловил настроение майора Гвоздев.
— Шершень нас предал. Если бы не Гвоздь, мы бы там все остались, — поддержал Гвоздева сержант, — кстати, если не поторопимся, у нас есть все шансы бесславно сдохнуть.
Решение куда податься дальше пришло в голову Ласке. Пабло ожидает от нас поставки мути в Гданьске? Мы сделаем круче, мы привезем ему того, кто эту муть производит. Заодно и переберемся за край света, где Люминам нас найти будет очень затруднительно. Мефодий конечно проворчал, что он и его знания это не разменная монета в торгах. Но ворчал он больше для проформы, ему как человеку, не обладавшему тягой к яростным схваткам и сомнительным авантюрам, больше всех хотелось оказаться как можно дальше от разборок с Арбитрами.
Пабло был очень удивлен, увидев вместо паллет с товаром полсотни измотанных быстрыми маршами и подводным рывком в Гданьск беженцев. Гвоздев, не вдаваясь в подробности, рассказал, что Арбитры хлопнули их заводик, им срочно потребовалась эвакуация и они теперь желают всем табором откочевать в Мексику. Первоначально обалдев от предложения, Пабло, сверкнув белоснежной улыбкой и заявив, что компашка Гвоздева самые отчаянные люди, которых ему только доводилось встречать, гостеприимно пригласил их в свою страну.
Несмотря на переживания Ласки, подлодка с честью перенесла трансатлантический переход, доставив Гвоздева сотоварищи на золотые пляжи Мексики.
Глава 33
— Гвоздь, пойдем внутрь. Опять начинается, — поднялся со своего места Рома.
Пабло пристроил беженцев в небольшом двухэтажном трактире. Кособокое зданьице было обмазано глиной и выбелено известкой. На первом этаже располагался обеденный зал, на втором номера для гостей. Здесь же мексиканец предложил развернуть производство мути. На замечание Мефодия, что пространства в кабаке маловато, да и вообще негоже заниматься жутко тайными делишками в проходном месте, Пабло проводил его в подвал. Трактир был всего лишь верхушкой айсберга, под которой обнаружились гигантские ритуальные катакомбы, вырытые еще индейцами. По тоннелям носились местные, сворачивающие производство какого-то примитивного наркотика. Оно и было понятно, по объемам продаж, никакая дурь даже рядом с мутью не встала бы.
Проблем в закупе оборудования не возникло. Чорный Воин перед гибелью скинул на кошелек Гвоздева всю накопленную кассу. Два с лишним миллиона бонов и обширные связи мексиканского контрабандиста позволило запустить лабораторию за три дня. Проблема прилетела откуда не ждали и причина ее крылась в излишне добром сердце Мефодия. Получив первую партию товара, он отправил ее на пробу Пабло. А вот вторую раздал местным детишкам, которых мучал постоянный дефицит мути. Двадцать доз разлетелись в мгновение ока.
Пабло ворчал, что глупая благотворительность привлечет всех побирушек в округе. Гвоздь понимал, что вслед за ними запросто могут заявиться Арбитры. Правда Мефодий к их доводам оставался глух и продолжал подкармливать детей небольшими партиями мути, прикидываясь добродушным богатым туристом. Теперь каждый день, в одно и то же время, со всего небольшого городка собиралась ватага детворы и тянулась к трактиру, на террасе которого появлялся Мефодий с коробкой в руках. Он как мог, организовывал процесс. Отказывая взрослым, потому что те сами могли о себе позаботиться. И выстраивая детей в очередь, выдавая строго одну дозу в одни руки.
На Рому этот акт благотворительности действовал удручающе. Отчасти потому, что выцыганив у Мефодия всю муть, дети начинали табуном ходить за инженером, видя, что он тоже готов поделиться запасами мути. Однако Гвоздев ему пообещал оторвать руку, если он даст хоть одну ампулу. Один сумасбродный турист это еще терпимо, но если они все начнут раздавать муть, то вызовут ненужные подозрения даже у местных.
— Перестань разыгрывать из себя неженку, садись, — Гвоздев толкнул Рому обратно на стул.
Как бы не пытался упорядочить раздачу мути Мефодий, не все шло по его плану. Гвоздев увидел, как худущего мальчонку лет пяти, уже слегка трясущегося от недостатка мути, затолкали за угол трактира четверо более старших парней. Мальчик ожесточенно сопротивлялся, сжимая в кулачке ампулу до последнего. Но его сбили с ног, а один из грабителей наступил на его ручонку, заставляя разжать пальцы.
— Эй! Ну-ка оставьте его в покое! — прикрикнул Гвоздь на хулиганов.
Но те уже вырвали из руки мальчика ампулу и юркнули в переулок. Ограбленный мальчик рыдал навзрыд, размазывая слезы по чумазому лицу и пытаясь приладить на место рукав оторванной рубахи.
— Твою ж! — зло выругался Гвоздев, — у тебя с собой муть есть?
— Каждый имп, думающий о своем будущем, должен носить с собой запас, — сумничал Рома.
— Дай одну ампулу, — Гвоздь протянул руку к инженеру.
— Но ты же сам говорил…
— Говорил-говорил. Я много чего говорил. Но ты погляди, как пацаненка колсбасит! Это вообще больно?
— Адски! Ты представь, что твой организм отторгает «сердце»…
— Ампулу! — потребовал Гвоздь.
Получив от Ромы одну дозу мути, он спустился с террасы, присел возле плачущего пацана и протянул ему муть.
— Ты с ней не бегай. Прямо здесь себе введи, — поглаживая его по голове, произнес Гвоздев.
— Грасиас, сеньор. Но я не могу. Моя младшая сестренка… ей очень плохо. Я должен отнести муть ей, — у мальчонки оказался совсем не детский взгляд. На Гвоздева глядел старший брат, на костлявые плечики которого уже в его возрасте легла ответственность.
— Ромыч, кинь еще одну, — Гвоздев ловко поймал ампулу и протянул ее мальчишке, — это — тебе! Не сестренке, не братишке и не соседскому мальчишке. Лично тебе!
Беспрестанно бормоча «Грасиас, сеньор, грасиас!» и кланяясь, мальчонка так и прошел всю улицу спиной вперед.
— Надо охрану организовать при раздаче мути, чтобы маленьких не обижали, — внес рацпредложение Рома.
— Толку? Не отберут возле трактира, накостыляют по дороге домой, мы же весь город под охрану не возьмем.
