– Понятно, – сплевывает на асфальт Команданте, – все экономят… Не нужен… Вот когда, не приведи Аллах, из-за этого бестолкового антиквариата кого-то убьют при исполнении, тогда, глядишь, и зашевелятся. Тогда оба держитесь сзади. Раз в общую сеть я вас включить не могу, значит вы и сами тормозить будете, и группе только работать помешаете. Мы все сделаем, тогда вас и позовем. Связь-то хоть работает?
– Работает, – отзывается наушник моего шлема голосом Хавьера.
– Хоть что-то, – вздыхает Аслан. – Ну, что, все готовы?
Это уже точно не нам. Это – явно штурмовым группам, которые скороговоркой начинают доклады о готовности.
– Мартинез?!
Вообще-то все знают, что Команданте в Исабель души не чает. Будто она ему, и правда, родная дочь. Но сейчас рявкнул так, словно живьем ее сожрать готов.
– Почти на месте, папуля! – отзывается эфир веселым голосом нашей красотки. – Почти на месте!
Бесшумной тенью мелькнул над головой полицейский коптер «Робинсон». Да, скорость в малозаметном режиме у него не сильно превышает скорость моей «патрульки» на хорошем шоссе, зато шума он издает при этом не больше, чем летучая мышь в полете. А может и меньше, потому как не пищит.
«Робинсон» зависает буквально в паре метров над ангаром и вниз, на крышу, с него одновременно летят здоровенное мягкое кольцо, отдаленно напоминающее очень большой хулахуп, и сразу четыре альпинистских троса. Упавший на крышу «гимнастический обруч», на самом деле к спорту ни малейшего отношения не имеет. Это «Нокер»
[60] – штатное полицейское спецсредство, направленным взрывом разрушающее преграду и «вырубающее» в ней аккуратное круглое отверстие.
Рвануло негромко, но над ангаром поднялась немалая туча пыли, отслоившейся краски и ржавчины. Впрочем, запас прочности у куонсетов – мое почтение, так что не так все на самом деле страшно, как со стороны выглядит. По провалившимся внутрь, вслед за изрядным куском кровли, тросам вниз быстро и плавно скользнули сразу четверо бойцов Мобильного взвода. Вниз пошли с одинаковой скоростью, спиной к спине и ощетинившись во все стороны стволами. Даже я, когда-то и сам такое вытворять неплохо умевший, загляделся. Чего уж говорить про Хави, у которого самым натуральным образом челюсть отпала. Да, стажер, такого тебе на потоке криминальной полиции в Академии не показывали.
Одновременно с бойцами, рухнувшими вниз с коптера, сквозь пробитые вышибными зарядами центральную дверь и запасной вход, пошли еще две штурмовые группы. Некоторое время снаружи практически невозможно было понять, что же происходит внутри. Трансляция с камер на шлемах бойцов идет на монитор Команданте, а в наушниках наших шлемов первые несколько секунд слышны были только быстрые шаги и прерывистое дыхание. Потом – короткие и злые окрики: «Стоять, полиция!», «Руки вверх!» и стрельба. Перестрелка длилась считанные секунды, но плотность огня была такой, что даже хлопки пистолетных выстрелов слились в буквально непрерывающуюся очередь. Потом гулко бухнул взрыв, с визгом разлетелись по ангару осколки, загудели под их ударами металлические стены. А еще через несколько секунд донесся хриплый, но вполне узнаваемый голос Теодора Риттера.
– Чисто! Лейтенант, мы закончили, запускайте детективов. И медика для задержанных вызывайте.
– Нэйт, вы слышали? – это уже Аслан.
– Принял! – коротко бросаю я и оглядываюсь на замершего столбом Хавьера. – Ну, что, напарник, пошли!
В первую секунду Бланка на мой голос вообще не реагирует. Да уж, парень, это тебе не пьяный мордобой шахтеров в «Каравелле», тут все серьезно.
– Детектив-стажер Бланка, – прикрикиваю я на него, – соберись! И давай за мной, работа ждать не будет!
Внутри куонсета в воздухе густо висит пыль, а в лучах света, что проникают сквозь многочисленные отверстия и пробоины в стенах, завиваются в спирали и неторопливо рассеиваются клубы порохового дыма. Под подошвами ботинок хрустит валяющийся на полу мелкий мусор и бренчат, перекатываясь, стреляные гильзы. Над двумя лежащими лицом вниз мужчинами, руки которых завернуты за спину и скованы наручниками, замерли бойцы с оружием наготове. Еще над одним склонился штатный медик Мобильного взвода. Двоим, судя по их виду, уже и священник не нужен, разве что потом речь над могилой сказать…
– Потом с ними займетесь, – явно руководящий на месте Тэо Риттер заворачивает нас от задержанных. – Вам, парни, вот сюда.
«Сюда», это в небольшой офис, отгороженный от всего остального ангара тонкими пластиковыми стенками. Ну, как скажешь, Тэо, как скажешь…. Эээ… Твою-то мать!!!
Посреди пустого офиса, на стареньком но еще прочном стуле, примотанная к нему широким промышленным скотчем черного цвета, сидит и смотрит на все вокруг совершенно очумевшим взглядом молодая девушка. Так, кто там из древних говорил про материальность мысли? И раз красотка тут, то где тогда мой чемодан с деньгами?
– Хави, – оборачиваюсь я к не успевшему войти напарнику. – Это ты там Эйнджел Лиму заказывал? Извини, ее не было, но замена – тоже вполне себе ничего. Ну, как, берешь?
Хавьер от столь щедрого предложения явно слегка «завис» и только и может, что глазами вытаращенными блымкать. Понятно, напарник временно небоеспособен.
– Мисс, здравствуйте, – присаживаюсь я на корточки возле стула, к которому привязана (хотя, скорее – приклеена) девушка. – Меня зовут детектив Райан. Я из полиции и мы вас освободили. Вы меня понимаете?
Она весьма активно утвердительно мотает головой. Это хорошо, что понимает, а то бывало, что впавшие в истерику дамы умудрялись и кусаться начать, и ногтями в лицо вцеплялись. А зачем оно мне, такое счастье?
– Прошу вас, мисс, потерпите еще пару секунд, сейчас мы вас освободим.
Достав из чехольчика на поясном ремне небольшой мультитул, отщелкиваю короткое, но острое лезвие и осторожно, стараясь не порезать ни саму девушку, ни ее одежду, перехватываю скотч. Сначала – на запястьях, потом тот, что поперек груди.
Вполне себе такой, к слову, груди. На глаз – размер второй. Да и в целом она хорошенькая, кстати, насколько можно судить. Блондинка, причем очень даже может быть, что и натуральная. Остатки вечернего макияжа, размазанные по лицу, конечно, женщин не красят, но даже в этом «боевом окрасе» она весьма миловидна. Глаза большие, голубые и яркие.
Девушка, похоже, хотела растереть запястья, но даже поднять руки не может. Видимо, перестарались похитители, слишком сильно затянули путы, когда связывали, и пережали кровеносные сосуды. Надеюсь, она не слишком долго так просидела? Впрочем, кожные покровы нормального цвета, не посинели, ну, может, бледноваты слегка, но в пределах нормы. И отека нет. На это я посмотрел первым делом, еще до того, как скотч резать начал. Учили подобным вещам в Академии. При неудачном стечении обстоятельств можно человека и убить, всего лишь развязав. Застоявшаяся в перетянутых конечностях кровь угробить способна не хуже яда. Осторожно начинаю массировать ей мышцы предплечий и бицепсы. Пусть и маленькие, женские, но вполне ощутимые. Видимо, с физкультурой она дружит и в спортзал заходит.
