– Словом, – легонько прихлопывает Рудицки ладонью по столу, – дело об убийстве можно считать закрытым.
– Практически, – соглашаюсь я. – Мне нужны буквально пара-тройка часов, подбить и привести в порядок бумаги. А потом можно передавать в суд.
– Дааа, – задумчиво тянет шеф. – С убийством вопрос закрыли. Но вот с остальным…
– Разрешите совет, сэр?
Дождавшись разрешающего кивка, продолжаю.
– С остальным нам лучше не связываться. Идите к капитану, выкладывайте карты на стол, а он пусть передает все материалы в ДНБ
[98] и военную контрразведку. И уведомит о результатах расследования подполковника Грэма. Пусть тут вводят уровень тревоги «Военная опасность» и поднимают гарнизон по тревоге. Да и нам пора собирать всех и объявлять сигнал «Зарево» строго по Плану экстренного реагирования.
– Думаешь, все настолько серьезно?
– Сэр, вы обратили внимание на фразу про «плацдарм для развертывания основных сил»? Поверьте, сэр, крайне велика вероятность, что в самом ближайшем будущем на Булыжнике станет очень жарко. Сэр, я знаю, о чем говорю. Рассказать не имею права – подписку давал. Но обязательно передайте капитану Симмонсу: когда он выйдет на Нацбезопасность, пусть потребует связи со старшим агентом Рональдом Уоткинсоном. А тому пусть назовет мое имя и передаст дословно: «Крайне велика вероятность повторения событий на Сером Фьорде».
– Вот даже как… – Рудицки задумчиво скребет щетину на подбородке. – Нэйтан, я отлично понимаю, что такое подписка о неразглашении. И хорошо помню сообщения о событиях на Сером Фьорде. До полиции я успел послужить в армии достаточно, чтобы заметить в той истории некоторые… скажем так… недосказанности. А еще я читал твое личное дело и в курсе, что у тебя за Фьорд две боевые награды… Давай так: как солдат солдату, в самых общих чертах – чего нам ждать?
Я несколько секунд помолчал, обдумывая ответ.
– Ну, скажем так, сэр. Если бы меня попросили составить чисто гипотетический прогноз…
– Пусть будет прогноз. Чисто гипотетически, – соглашается лейтенант.
– Тогда я бы сказал – полноценное военное вторжение. Подавление системы орбитальной обороны, высадка планетарного десанта и оккупация Булыжника. А может и тотальная зачистка.
– Даже так?
– Да, сэр. На самом деле противнику интересна одна из наших лун. Но ее захват смысла не имеет – удержать потом практически нереально. А значит, будут брать под контроль Камирос со всеми спутниками и лунами, а то и всю систему Элоры. И наш Булыжник – ее центр. Луны-рудники без нас – просто вахтовые поселку-«пузыри» на огромных кусках космического камня, не имеющих атмосферы и сами по себе ни на что не способны. Давить будут нас. Мы – центр обеспечения, снабжения, связи и обороны. Приоритет, цель номер раз.
– А похищение Дженнифер Эшли Грэм…
– Думаю, ее похитили с целью оказать давление на подполковника Грэма. Он – командующий наземными и орбитальными силами обороны. И держа в заложницах его дочь, вполне можно потребовать, к примеру, отключить радары дальнего наблюдения и батареи в определенном секторе на определенное время… Причем, вовсе не обязательно объявлять истинные цели. Зачем? Ведь можно дать намек, скажем, на проводку крупного каравана с контрабандной рудой. Мол, никакой государственной измены, исключительно бизнес… Вы взгляд отведете – а мы кое-что тихонько уворуем. Мы получаем деньги, вы – дочку назад, и все счастливы. А Мэнди, кхм, Мария Уиллоу, как это не прискорбно – классический пример человека, оказавшегося не в то время и не в том месте…
– Но ведь группа этого, – лейтенант морщит лоб, вспоминая, – майора Рэнквиста, провалилась и задачу не выполнила.
– Сэр, вы же сами сказали, что служили в армии… Вот представьте: готовится крупная войсковая операция, в тыл противнику заслали диверсионную группу. Скажем, мост стратегически важный взорвать, или батарею гаубиц уничтожить… А диверсанты погибли, не добившись результата. Мост стоит, батарея – цела… Отменят наступление?
– Вряд ли, – хмыкает Рудицки, понявший мою аналогию. – Спецподразделения войн не выигрывают. Могут облегчить выполнение задачи, сократить потери, но и только. Справились диверсанты – хорошо, нет – в бой пойдет бронетехника и пехота при поддержке артиллерии и авиации.
– И я про то же, сэр. Нужно бить тревогу, иначе можем не успеть.
– Как думаешь, справимся? – лейтенант, похоже, нервничает.
– Не уверен, сэр. Батальон легкой пехоты у Грэма, взвод Мобильных сил… Наших всех в Управлении вооружить – ну, еще две роты, но это даже не легкая пехота, а просто неплохо умеющие стрелять вооруженные полицейские, тактике общевойскового боя их никто не учил…
– Пнём Службу безопасности рудников, пусть своих поднимают, – растерев лицо ладонями, встряхивает головой Рудицки.
– Тоже вариант. Но они вряд ли прилетят сюда, будут на шахтах держаться…
– Согласен. Все равно мало! – лейтенант явно пытается найти хоть какие-то варианты решения проблемы.
– Есть еще одна идея, сэр. Но, опасаюсь, вы решите, что я свихнулся.
– Ты, Райан, давай, выкладывай, а сумасшедший ты или нет – это начальство по итогам определять будет и в зависимости от итогов и результатов.
Ну, я и выложил. Лейтенант стекленеет взглядом.
– Ты вообще сам понял, что предлагаешь? Да тебя с такими идеями уволят к чертовой матери. С позором и без пенсии. И меня, старого дурака, с тобой на пару.
– Да, сэр. Как я и сказал, полное безумие. Но с вариантами у нас сейчас совсем плохо.
– Я тебя понял, Нэйтан, – Рудицки достал из кармана брюк мятый, но вполне чистый большой клетчатый носовой платок и вытер вспотевшую шею. – Попробуй, о результатах доложишь. Если что – я даю санкцию. Но это все пока что – чисто гипотетический прогноз и идеи из разряда безумных. Так что для начала – давай, топай подбивать бумаги. Конец света то ли будет, то ли нет, а документация должна быть оформлена строго по регламенту. А я – к Симмонсу, на доклад. Пусть и он теперь голову поломает.
– Есть, сэр, – четко, по-военному, разворачиваюсь через левое плечо и иду на выход.
Тут лейтенант прав. Нападение наемников или пиратов, десант янки… Да хоть гигантская комета или даже пробуждение Великого Космического Ктулху! Оно все может произойдет, а может нет… Но вот если в суде адвокат начнет трясти неверно оформленными бумагами, а судья из-за этого отпустит убийцу… Вот этого я себе не прощу.
В нашем кабинете медитирует над своим журналом Хавьер. Интересно, когда я переодевался перед допросом Саммерса-Тэлбота, в кабинете пусто было. У Команданте в гостях задержался? Впрочем, мне же проще, избежал расспросов о наградах. Как говорил Влад: men’she vidyat – men’she bredyat.
– Бездельничаешь, стажер?
