Книга КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием, страница 18. Автор книги Георгий Почепцов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием»

Cтраница 18

Виртуальная реальность формирует сначала головы, а потом через них и реальность. Но виртуальная реальность входит в головы в ограниченном количестве процессов, когда мы потребляем виртуальную реальность. Это политика, когда виртуальная реальность порождается, чтобы поддерживать государство, например, первомайская демонстрация трудящихся советского времени, как и большая часть фильмов советского времени. И тоже в области политики лежит виртуальная реальность, которую создают, чтобы протестовать или даже свергать власть. Пример: арабская весна или французские желтые жилеты.

Но это и школа, где всегда есть один вариант истории и отброшены другие. Это и наука, которая тоже вынуждена не спорить с удерживаемой идеологией видения мира. Каждое такое отдельное видение по-разному оценивает, что такое хорошо и что такое плохо.

Однако основной поток виртуальной реальности, с которым мы имеем дело, находится в сфере досуга. Это телесериалы и видеоигры, в принципе вся литература и искусство. Здесь протестные или провластные месседжи присутствуют в скрытом виде, поэтому цензуре и спецслужбам трудно с ними бороться. Советская фантастика также была под прицелом, поскольку цензорам трудно было понять — за или против она советской власти.

Комиксы, пришедшие к нам уже на закате советской власти, относятся к этой же сложной для государственного понимания сфере. Там идет борьба определенных представителей сверхдобра с представителями сверхзла, что как-то не укладывалось в советскую схему соцреализма, где герои и положительные, и отрицательные все же приближены к земле.

Но комиксы тоже несут правила, и не только для себя, но и для нас. Вот одна из характеристик: «Яркий костюм, сверхъестественные силы и тайная личность стали непременными атрибутами всех супергероев. Однако их главной чертой стал специфичный моральный кодекс. Будучи вне закона, герои в масках остаются его ревностными блюстителями. Эта двойственность отразилась в полном отказе супергероев от самосуда — всех преступников они передавали полиции и в дальнейшее судопроизводство не вмешивались» ([9], см. также [10–12]).

И самый важный аспект мы видим в конце этой цитаты — они передают преступников полиции, без самосуда. То есть статус полиции завышен даже в комиксах. Поэтому, если вспомнить, они часто работают в сцепке с кем-то из полиции, например, в телесериале «Люцифер». Тогда их включенность в процесс наведения порядка легче вписать в сюжет.

Сложный мир нельзя построить, складывая побольше простых элементов. Он должен иметь разнообразие, множество вариантов связей и переходов, как художественный текст имеет много вариантов прочтений.

Советский Союз проходил периоды усложнения, за которыми вскоре возникал возврат к простому миру. Таким усложнением можно считать несколько вариантов «оттепелей», испугавшись которых власти двигались снова к полюсу «военного коммунизма», при приближении к которому им сразу становилось спокойнее.

В этом плане Андропов № 2, каким он предстает не в официальной роли, а в воспоминаниях его консультантов, является таким усложнением советской системы.

Телесериал «Семнадцать мгновений весны», наверное, самый известный в советской истории. И именно он был создан под чутким руководством Андропова. Благодаря ему, а точнее образу Штирлица, Путин стал президентом,

А. Королев пишет: «В сюжете „Семенов и КГБ” гораздо интереснее влияние не ведомства на писателя, а наоборот. Из пресловутой формулы Дзержинского про состояние рук, сердца и головы у настоящего чекиста вырос несколько ходульный литературно-киношный образ: боец невидимого фронта отличался в первую очередь мужеством перед лицом врага, во вторую — бесконечной борьбой с желанием разрядить в этого врага обойму. Семенов придумал другого советского разведчика — ироничного интеллектуала и виртуозного игрока, для которого хорошая интрига — это такое же убойное оружие, как вербовка или умение вскрывать сейфы с картами» [13].

И еще: «Симбиоз писателя и секретной службы был взаимовыгодным: Семенова пускали в архивы, с ним бывали откровенны большие погоны, ему многое позволяли. Вот, например, история, о которой многие не задумываются. Советский политический детектив априори рассказывал о работе не разведки, а контрразведки (разумеется, если дело не происходило во время Великой Отечественной или Гражданской войн). Чекисты боролись с иностранными шпионами на своей территории, а если и выезжали за границу, то под видом завербованных пособников (как Синицын-Бекас в трилогии о резиденте Тульеве). Едва ли не единственным разведчиком-нелегалом в искусстве оставался герой Баниониса в „Мертвом сезоне”. В книжках на современную тематику Семенов, разумеется, строго следовал этому канону, но тут важны детали. Полковник Славин, разумеется, служит в контрразведке, но, отправившись на спецзадание на Запад (вернее, на юг — дело в „ТАСС уполномочен заявить” происходит в Африке), выдает себя за… журналиста (и, видимо, им и является по своей первой профессии). Это довольно-таки крутой уровень гласности в контексте тогдашних клише, где пресс-карту в шпионских целях могли использовать только церэушники».

Никто, правда, не акцентирует, что это усложнение героя прошло по всему миру. Например, отдают Т. Клэнси дань за то, что вылечил Америку от вьетнамского синдрома. Но и герой его стал другим — тоже интеллектуальным, поскольку изменилось время, поэтому аналитик ЦРУ у него умеет хорошо стрелять.

Э. Бацевич отзывается о нем так: «Как создатель духа времени Том Клэнси может оцениваться как один из наиболее влиятельных креативных предпринимателей последних нескольких десятилетий. В любом варианте медиа [у Клэнси есть даже игры по его романам — авт.] неизменной темой Клэнси является бесконечная борьба между хорошими парнями и плохими парнями. Его плохие парни имеют тенденцию быть ужасно плохими. Его хорошие парни неизменно очень, очень хорошие — американцы, преданные делу обеспечения безопасности своих соотечественников и освобождения мира. Как хорошие парни, они опираются на старомодные доблести, умело используя новейшие технологии. Независимо от того, одеты ли они в бронежилет или плащи, они классные, профессиональные, преданные своему делу, находчивые и очень компетентные. Это, конечно, те самые качества, которые американцы сегодня приписывают тем, кто на самом деле служит в униформе или кто обитает в „черном мире”, будь то агенты ЦРУ или члены высокоспециализированных подразделений, таких как Delta Force или SEAL Team Six» ([14], см. также [15], где заглавие звучит как «Том Клэнси, производитель мифов, которые делали нас счастливыми и несведущими»).

Простой мир имел простых героев, сложный мир получил сложного героя. Кстати, сцепка Андропов-Бобков активно удерживала именно таких игроков на сцене, закрывая глаза на те отклонения от нормы, которые они себе позволяли, поскольку интереснее было держать их в узде, чем вообще вывести из игры.

Н. Яковлев, создававший в сцепке с КГБ свои книги об исторических событиях, об этом рассказывает сам. А о Юлиане Семенове ведутся споры. Приблизительно такого уровня: «„Семенов работал на КГБ”, „Семенова использовал КГБ”, „Семенов сам использовал КГБ” — все эти утверждения весьма спорны. Ясно, что репортеру и писателю удалось наладить тесный контакт с самой закрытой советской структурой, благодаря чему он знал больше других, и больше других ему было позволено» [16].

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация