• подготовлена информационно-аналитическая справка по оперативным материалам на чемпиона мира по шахматам Каспарова Г. К. для доклада руководству Управления;
• руководству КГБ СССР доложена информация о создании группой московских литераторов комитета «Апрель», его планах, задачах и ситуации в писательской среде в связи с его созданием.
По некоторым сведениям, Бобков имел непосредственное отношение к высылке из СССР Иосифа Бродского, Александра Солженицына, Мстислава Ростроповича, Галины Вишневской [3]. Кстати, и свое ведомство он сам именовал политической контрразведкой.
С другой, по подобного рода вопросам Бобков всегда отнекивался. Например, он так отвечал на вопрос по поводу того, что Высоцкий, Ростропович, Галич, Любимов были в опале, хотя терактов не готовили: «Не знаю, в какой именно опале были эти люди, но только не у Комитета госбезопасности СССР. Высоцкого, например, в нашем управлении очень любили, а в Московском он выступал с концертами по нескольку раз в год. Пел что хотел. Я также совершенно официально опровергаю, что Ростропович, Галич и Любимов были высланы из страны КГБ. Они уехали сами! У каждого из них были свои конфликты с Отделом культуры, с Союзом писателей либо с Минкультом, но не с КГБ. Более того, Ростроповича долго уговаривали не уезжать. Особенно по этому поводу старалась Фурцева» [4].
Частотно и он, и Андропов проводили идею, что они разграничивают «инодействие» и «иномышление»: «Сегодня под „диссидентством” понимают иное мышление. С этой точки зрения список российских диссидентов очень длинен! Но настоящих диссидентов — тех, кто действительно сражался с советским режимом, — немного. Более того. У нас в КГБ диссидентом считали каждого, кто нарушал закон и восставал против власти, таких, как Буковский, Марченко… были и другие «инакомыслящие», которые критиковали режим, тем не менее соблюдая дозволенные рамки. Рой Медведев, например. Он писал малоприятные вещи о Брежневе, о его состоянии здоровья, но он никогда не бросал вызов режиму. Поэтому он не был наказан».
И еще «работа» Пятого управления, которая, судя по фамилиям, затронула многих [5]:
• от агента «Синягин» получены два сообщения, характеризующие обстановку в семье Шостаковичей;
• принятыми мерами объект «лесник» [К. Кедров] отведен от приема в члены Союза писателей СССР;
• завербован в качестве агента органов КГБ СССР «Алик» — завотделом ИНИОН АН СССР;
• заведено дело оперативной проверки на С. Аверинцева, доктора филологических наук, завсектором Института мировой литературы им. А. М. Горького, осуществляются агентурно-оперативные мероприятия по изучению объекта;
• по указанию КГБ СССР подготовлены и доложены справки в отношении И. Грековой, Т. Толстой, В. Кондратьева, Э. Кардина, И. Дедкова, А. Стреляного;
• от доверенного лица «САГ» получена и доложена руководству управления информация о настроениях, планах и намерениях академика Д. С. Лихачева;
• с целью затруднения проведения объектом ДОН «Оса» [Л. Богораз] враждебной деятельности 12-м отделом КГБ СССР пресечено 20 попыток осуществления телефонной связи с антисоветчиками, проживающими за рубежом. Осуществлено мероприятие над контролем за поведением «Осы» во время ее пребывания на излечении в больнице;
• согласно указанию руководства Управления составлена справка в отношении политически неверных акцентов, допущенных в спектакле театра им. Ленинского Комсомола «Диктатура совести» отдельными актерами, в числе которых О. Янковский;
• через агента «Александрова» проводятся мероприятия по склонению члена СП СССР Ю. Мориц, находившейся в составе делегации советских писателей в США, к выступлению в советской печати с критическими отзывами о жизни и деятельности отщепенцев на Западе;
• в ЦК КПСС подготовлена и направлена записка о проделанной работе по разложению так называемого «Демократического союза».
Последнее представляет собой часто встречающийся инструментарий, когда КГБ разными методами способствовало «разрушению» групп и организаций. Если посмотреть на историю партии «Демократический союз», которая была первой оппозиционной партией, то у нее было два раскола: в 1991-м и в 1993-м [6]. И теперь понятны их корни. И это тоже не репрессивный метод, хотя и не совсем законный.
Понятно и привлечение к работе с Пятым управлением историка Н. Яковлева. Ф. Бобков пишет: «У нас состоялся обстоятельный разговор на эту тему с Николаем Николаевичем Яковлевым. Разговор сводился к тому, что противопоставить этому мутному потоку дезинформации и недопонимания можно только одно — строго выверенную, основанную на неопровержимых исторических фактах истину. Человек очень энергичный, с живым умом, Яковлев сразу, несмотря на сложность темы, заразился ее привлекательностью для серьезного научного исследования. Он высказал желание поработать над ней, выдвинув условие: привлечь архивы КГБ, относящиеся к Власову и власовцам. Эта просьба была выполнена, и в распоряжении историка оказались не только материалы оперативной разработки Власова и его ближайших подручных, но также документы Четвертого управления НКВД, которое в годы Великой Отечественной войны занималось закордонной, зафронтовой работой. Управление это было ликвидировано в 1947 году за ненадобностью, но в его архивах сохранилось много интересных данных о деятельности наших диверсионных групп в тылу врага, а также о противодействии проникновению немецкой агентуры в наш тыл. В его сферу деятельности входила и работа против РОА — „Русской освободительной армии” генерала Власова» [7].
В этом видна смена типа воздействия. Осуждающие тексты прошлого писались в одной системе координат, где достаточно было просто назвать человека врагом, приписав ему мифические связи, например, с японской разведкой. Теперь нужны были иные аргументы, включающие другие эмоциональные «кнопки».
Вот два наблюдения В. Ширяева: «Партия создала стройную систему управления обществом, важной, но относительно небольшой частью которой и стала „пятерка”. Основную нагрузку возложили на советскую журналистику, управляли которой в отделе пропаганды ЦК КПСС. Тотальная пропаганда в СМИ, пронизывающая все умы, рождала непрерывную поддержку своих идей и партийной интерпретации повестки дня. Она была главным инструментом, но партийные и профсоюзные организации, пронизывающие все общество от цеха до семьи, были ее опорами» [7].
Этот компонент вполне понятен. Но вот это уже ближе к Пятому управлению: «Главным рычагом в работе с творческими людьми было государственное финансирование (другого не было) проектов, премьер и выставок, возможность воплотить свои мечты, встать во главе коллектива. Этот рычаг работал даже в сталинских „шарашках”, а уж в ушедшем от террора позднем СССР был могучим средством. Дабы не встать на одну доску со Сталиным и избежать массовых посадок, основным методом работы друг журналиста-шестидесятника Александра Бовина, писавший абсолютно кондиционные стихи, председатель КГБ СССР Андропов предложил профилактику — официальное предупреждение об антисоветской деятельности.
Сначала беседовали по партийной и профсоюзной линии, а в крайнем случае вызывали в управление. Далее можно уже было ждать ареста. И это работало, только самые самоотверженные люди после такого продолжали борьбу. Их уже оставались жалкие, непонятые гигантской массой народа десятки».
