Творческому человеку всегда неприятно, когда его находку находят крамольной, тем более в такой идеологически правильной стране, какой был СССР, где во всем искали руку врага.
Так происходило даже в детской литературе: «Успенский рассказывал, как советская цензура вымарывала целые отрывки из его первой повести „Вниз по волшебной реке” — например, там, где Кощей Бессмертный, гремя цепями, говорил: „Мне нечего терять, кроме своих цепей”, видели издевательство над пролетариатом. Цепи убрали, но в той же повести Баба-Яга, жалуясь на Змея Горыныча, говорит: „Ох, не нравится он мне, наш хорошенький” — ругать его запрещено — и эффект узнавания, надо сказать, был ничем не меньше» [9].
И более того, перестраховщики даже отправляли его сказку на отзыв в КГБ: «Ты пишешь книжку четыре года, а тебе говорят: „Такое публиковать нельзя!” „Почему?” „Вы учите детей курить. У вас на такой-то странице мальчик затянулся сигаретой и в обморок упал”. Я говорю: „Ну, так он же в обморок упал!” „Все равно нельзя, чтобы дети брали в руки сигарету…” Вы не поверите, но сказку „Колобок идет по следу” главный редактор „Детгиза” Уваров отправил на рецензирование в… КГБ. На полном серьезе! Говорили, что и в „25 профессиях Маши Филиппенко” я тоже пишу как ярый антисоветчик. Там был потерян источник с целебной водой, и его долго искали. Дмитрий Урнов, рецензируя эту книгу, писал: „При советской власти был потерян источник. Значит, Успенский ее обвиняет. А ведь если бы не советская власть, мы с Успенским оба пасли бы свиней”. Я был тогда так взбешен, что написал письмо в редакцию: „Почему это Урнов решает, чем мне заниматься?! Он бы, может, и пас свиней. Но, вероятно, не моих”» [10].
Это было общим типом поведения, когда своего успеха люди пытались достичь путем уничтожения успеха других. Успенский говорит: «Думаю, я в этом был не одинок — на всех стучали. В России это умение чуть ли не возведено в ранг искусства. Потому стучали и стучать будут еще много-много лет. Одни — из зависти, другие — из жадности. Кто-то — по велению сердца. Есть и такие. В свое время меня даже вызывали в кагэбэшные кабинеты и показывали выдержки из письменных доносов на Успенского — у меня, как оказалось, было личное досье. Я читал и узнавал знакомые почерки. Было дело» [11].
Система странным образом повсюду и повсеместно создавала препятствия. Практически не существовало ситуаций свободного движения, поскольку на любом уровне все могло быть остановлено: «Успенский неоднократно сталкивался с цензурой — по его утверждению, к детским писателям в СССР относились еще более ревностно, чем ко взрослым. Он часто слышал претензии в свой адрес из-за того, что пишет о тех проблемах, о которых советским детям знать ни к чему. За то, что в „Крокодиле Гене и его друзьях” писатель вывел образ чиновника, от которого зависело принятие любых решений, его обвинили в том, что он высмеивает советских чиновников. Когда он изобразил журналиста, который все преувеличивал, опять услышал упреки в свой адрес: „Вы порочите советскую прессу, намекаете на то, что она лживая”» [12].
Все это говорит о внимании КПСС и КГБ к любому типу массового продукта. Никто не имел права просто так разговаривать с большой аудиторией, тем более каждого подозревали в том, что он одновременно держит фигу в кармане.
Виртуальная реальность, которую строят все вместе (литература, кино, пресса), а потребляют вообще абсолютно все, может как отражать тенденции, так и создавать их. Мы живем в мире, который для нас конструируют другие.
Именно так посмотрел на сериал «Друзья» Д. Хопкинс: «Вы можете воспринимать это лишь как комедию, но мне не смешно. Для меня „Друзья” сигнализируют о выборе в пользу жесткого антиинтеллектуализма в Америке, где умного и талантливого человека гнобят его друзья-идиоты», — написал Хопкинс, имея в виду те моменты сериала, в которых остальные пятеро персонажей дразнят Росса за его ум и образованность. Это самое «дразнилово», убежден Хопкинс, привело впоследствии к «смерти компетентности» — феномену, который он связывает с ростом популярности Дональда Трампа и его победой на президентских выборах, а также с успехами движения за брексит в Великобритании. В основе этих тектонических сдвигов политического ландшафта лежит отвергание общепринятых знаний, примером чему может служить назначение Трампом на должность советников людей, у которых нет или почти нет опыта государственного управления, или же тот факт, что он ставит под сомнение выводы ученых об изменениях климата» [13].
В самой этой статье есть еще более сильная констатация: «Моя теория состоит в том, что Друзья возможно вызвали падение западной цивилизации» [14]. Возможно, это и шутка, но в каждой шутке есть доля правды, как мы давно знаем.
Это также можно увидеть в избрании В. Зеленского. С одной стороны, высказывались претензии по поводу трансляции третьего сезона «Слуги народа» во время выборов, например, такие: «В КИУ заявили, что показ „Слуги народа-3” во время избирательного процесса должен рассматриваться как предвыборная агитация в пользу кандидата в президенты Владимира Зеленского и должен быть оплачен из избирательного фонда» [15]. С другой — на тот момент главному политтехнологу Зеленского Д. Разумкову приходилось отвечать на вопрос, за кого проголосует избиратель: за Голобородько или за Зеленского: «За Зеленского однозначно. Образ Зеленского гораздо сильнее, нежели образ Голобородько. Зеленский — это достаточно сильный, самодостаточный человек, сделавший себя сам. Ему бизнес папа с мамой не подарили, он его не приватизировал после распада Советского Союза. Президент Зеленский однозначно более понятен украинскому избирателю, нежели Голобородько. Голобородько — это хороший образ, но в сегодняшних реалиях нужен достаточно волевой человек. Голобородько таким не был, а вот Зеленский будет» [16].
Тут мы видим, как одну виртуальность успешно заменяют другой. И мы привыкли к этому, поскольку живем не в мире реальностей, а в мире виртуальностей. Советского человека вообще боялись отпустить в реальный мир без поводырей.
В. Фалин видит подобную картину следующим образом: «В театре абсурда, десятилетиями ставившем пьесу „Советские слоны — самые счастливые слоны в мире”, существовали свои условности и пристрастия, капризные примадонны и твердокаменные режиссеры, сценарные и закулисные интриги. И если актер или политик день изо дня вращается в кругу абстрактных понятий и ценностей, дышит искусственным воздухом, питается из ложки, для него одного предназначенной, то с какого-то момента он начинает считать, что абстракции и есть настоящая жизнь, а действительность теряет очертания, походит на абстракцию» [17].
Д. Дуцик высказывается о роли виртуального компонента в избрании В. Зеленского так: «За много лет „Квартал-95” сформировал целое поколение украинцев, которые знали о политике только из юмористических шоу студии. Это аполитичные люди, которые смотрят, как правило, развлекательные передачи, а потом к этому добавился сериал „Слуга народа”» [18].
И еще: «Словосочетание „Слуга народа” фигурировало на агитационных материалах шоумена, хотя непонятно, что это — название сериала или созданной в 2017 году одноименной партии, которая выдвинула Зеленского в президенты. Наконец, сам сериал, первый сезон которого вышел осенью 2015 года, был повторно показан перед выборами. Более того — самый свежий третий сезон увидел свет за считанные дни до первого тура».
