И еще о функционировании Бобкова в постсоветское время: «Филипп Бобков создавал в Мосбанке структуру наподобие мини-КГБ для того, чтобы иметь возможность провести во власть того, кого действительно он планировал».
Отдельные группы людей, а не один человек занимались Солженицыным и Сахаровым: «9 отдел, два отделения в нем было, одно отделение занималось исключительно разработкой Солженицына, второй академика Сахарова, каждое отделение занималось конкретно разработкой».
Объемы охвата превосходит немыслимые размеры. Вот мнение еще одного участника: «Я был сотрудником Второго отделения Первого отдела Пятого отделения. Второе отделение, сотрудником которого я был, а точнее младшим оперуполномоченным, младшим лейтенантом, — я начинал с самых низов, но не в этом дело. Так вот, отделение курировало, как мы говорили, следующее: это был Союз художников СССР, Союз архитекторов СССР, Союз театральных деятелей СССР, Госкомиздат РСФСР, Госкомиздат СССР, Институт мировой литературы, Литературный институт имени Горького, Высшие сценарные курсы при нем, Высшие литературные курсы при нем же» [4].
У многих возникает обоснованное предположение, что Андропов был включен как в антизападные, так и прозападные проекты. Причем и перестройка, и путч управлялись одновременно с противоположных сторон.
С. Григрьянц пишет: «Андропову во второй половине 1970-х годов приходилось искать какие-то новые полезные ему силы, на которые он мог бы опереться. Из немногих опубликованных материалов и довольно противоречивых исследований и мемуаров, именно с 1977 года просматривается создание в Кремле „Триумвирата” — Андропов, Устинов и Громыко, к которому постепенно и переходит реальная власть в стране. „Триумвират”, уже не собирая Политбюро, выносил решения, потом они рассылались другим членам Политбюро на подпись — никто не возражал, потом все визировалось через послушного и исполнительного Константина Черненко, самим Брежневым. У меня нет никаких документальных и мемуарных подтверждений этому предположению, но я склонен допустить, что для Андропова, чуть более осторожного в международной политике и ориентированного по-прежнему на захват Европы, нападение на Афганистан, возможно, было платой Устинову и Генеральному штабу за само его участие в сложившемся „Триумвирате”. Основаниями для подобного предположения являются тайные, но очень, вероятно, важные для Андропова проекты, которые он на конспиративных квартирах КГБ, разбросанных по Москве, а отнюдь не в своих кабинетах на Лубянке и в Ясенево, в эти же годы начинает готовить, и они явно не соответствуют планам и представлениям Устинова и даже Громыко, да и вообще началу агрессивного противостояния с Западом. Но, конечно, продолжаются и привычные для КГБ и, по-видимому, незначительные для Андропова действия» [5].
Можно предположить, что и Пятое управление одновременно так боролось с диссидентами, чтобы сохранить их на будущее как певцов перестройки. Поэтому и Пятое управление должно было само возникнуть в роли определенного сита, сквозь которое можно было просеять всех, отбирая нужных и отбрасывая ненужных. Нужных можно было поддержать, а ненужных — примерно наказать (см., например, о высылках диссидентов [6–8]).
Л. Кравченко вспоминал, что все известные перестроечные телепрограммы («Взгляд» и др.) были созданы до перестройки. Указание об этом дал А. Яковлев, мотивируя моментом прекращения глушения западных радиостанция и необходимостью забрать от слушания радиоголосов молодежь [9-10]. В этом мини-совещании из четырех человек присутствовал и генерал Ф. Бобков, а через некоторое время «Взгляд», получив популярность, стал одним из голосов перестройки.
Один из ведущих «Взгляда» Е. Додолев вспоминает: «Программу „Взгляд” придумали в КГБ. В середине 80-х перестройку затеяли люди из ЦК КПСС, молодые амбициозные комсаки и чекисты, которые хотели поменять систему. Они понимали, что империя долго не протянет. И думали о своих интересах. Элита страны жила на уровне американского мидл-класса, но хотела жить, как положено элите. Как они сейчас живут. Для начала принялись рекрутировать молодежь в эту движуху. Чтобы подростки не слушали Би-би-си, решили, что нужно какое-то молодежное шоу с западной музыкой. Была подготовлена служебная записка из КГБ для Политбюро. Были долгие терки в Кремле: Егор Лигачев настаивал, что музыкальные номера должны базироваться на народной музыке. Александр Яковлев говорил, пусть сами телевизионщики решают. Председателю Гостелерадио Леониду Кравченко и сказали: замути что-то такое в пятницу вечером, чтобы молодежь слушала не Севу Новгородцева, а нашу программу, в которой можно прокачивать нужные вещи» [11–12].
Но мы также видим, что это еще один пример «двойной технологии», как и работа с творческой интеллигенцией. То есть Пятое управление было таким генератором двойных технологий для СССР. И участие тех же лиц в последующих событиях типа перестройки подтверждает это.
В. Гасанов, рассказывая о «Взгляде», также затронул и тему КГБ: «Возникает впечатление, что КГБ разрабатывал все, что можно. Не думаю. Конечно, в КГБ были умные люди, конечно, КГБ разрабатывал инструменты влияния на массы, но не стоит преувеличивать отношения „Взгляда” с госбезопасностью. […] КГБ располагал обширным штатом и кругом людей, которые с ним сотрудничали прямо или косвенно. Естественно, телевидение всегда, с момента своего появления было под контролем спецслужб. Точнее так: КГБ всегда самым тесным образом сотрудничал со СМИ. Речь идет и об осведомителях, и о резерве госбезопасности, которые работали журналистами, прежде всего, это касалось, конечно, международников, но внутренние дела тоже. СМИ — это идеология. В СССР к идеологии относились всегда очень и очень внимательно. Поэтому все, связанное с прессой и с телевидением в частности находилось в поле зрения КГБ. Это нормально, меня это не шокирует и не удивляет. Естественно, на ТВ были и люди из резерва, были свои осведомители, были кураторы от органов. При этом рядовые стукачи, работавшие на Комитет из карьерных соображений, из обиды на коллег, или попавшихся на чем-то были мелкими сошками, они не занимали руководящих постов. У меня вот есть такой бывший однокурсник, теперь уже проработал в ряде самых громких т. н. «либеральных» СМИ, любит поливать грязью родную контору и СССР вообще. Ну а про Евгения Киселева все знают. Комитет всегда интересовали больше иные: талантливые, яркие, харизматичные, которые могли что-то делать. При этом совершенно необязательно они работали напрямую с Комитетом. Отнюдь. Более того: они могли неосведомленному человеку показаться ярыми фрондерами и антисоветчиками. Вспоминаю историю, рассказанную мне вулканологом Генрихом Штейнбергом. Тот спросил однажды своего друга писателя Битова, почему вот один человек еврей, и антисоветские анекдоты рассказывает, и „Голос Америки” слушает, и на демонстрации с собраниями не ходит, и беспартийный, а его за границу в командировки отпускают, и карьере не мешают. А второй — и коммунист, и русский, и в общественной жизни, и на трибуне, и на заем подписывается, а за границу не выпускают, и в карьере все плохо? А Битов ему: советская власть всегда очень точно чувствует, кто на самом деле свой, а кто чужой, кто не предаст, а кто только волю дай — сразу же» [13].
Сюда следует добавить еще один аргумент, что этот один может быть нужен для каких-то других целей, поэтому он и ведет себя так.
