И еще «гонорарная» информация: «Поехали на „порше”. Сидеть было тесно, непривычно, как в пилотской кабине.
— Отличный автомобиль, — сказал Виктор, поглядывая на меня из-за руля. — Гонорар за „20 писем к другу”.
Я промолчал. „20 писем к другу” — это была книга дочери Сталина, незадолго до того оставшейся на Западе».
Луи жил на широкую ногу. Его место обитания входило в число нескольких квартир, опекаемых КГБ. Там свободно мог лежать самиздат или западные издания, запрещенные в СССР. Здесь был построен искусственно поддерживаемый западный мир.
Интересные воспоминания о нем оставил А. Белинков, столкнувшийся с ним в лагере, где тот тоже оказался стукачом: «Примерно за месяц этот рассказ, о котором никто, кроме меня и человека из этапа, не знал и в котором не было скрыто никаких тайн, я передал Виктору Луи. Теперь следователь, спрашивая об Ингале, употреблял те же выражения, в которых я пересказал этот трагический эпизод Луи. Потом возникли вопросы более серьезные. Стало ясно, что я, уже десять лет находящийся в лагере, оказался жертвой в общем очень дешевого стукачества и копеечной провокации. Мы с Луи находились в одном бараке. После допроса я подошел к нему и ударил его по физиономии» [12]. Н. Белинкова раскрыла некоторые детали биографии Луи: «Через пару десятков лет советологи, интересующиеся личностью Виктора Луи, узнали по статьям в американской и канадской прессе, что он окончил юридический факультет МГУ. Смолоду был завербован КГБ. Пять лет провел в ГУЛАГе. Свою карьеру международного дезинформатора начал с переводческой работы для корреспондента журнала „Тайм”. Передавал „нужную” информацию за границу. У западных журналистов заслужил репутацию человека, у которого можно получить сенсационный материал. В годы перестройки его связи с Западом оборвались, и он занялся выпуском путеводителей и телефонных справочников, вскоре им вообще перестали интересоваться».
Информационные потоки, как и виртуальные, направлены либо на поддержание, либо на изменение модели мира. Это может быть как прямой, так и косвенной их целью. Луи приносил на Запад информационные интервенции, которые должны были ввести трансформацию их модели мира под потребности СССР. Собственно говоря, это делает и современная индустрия фейков, которая сегодня не нуждается в таких, как Луи, поскольку соцсети открывают для этого множество возможностей.
Последние исследования в области воздействия в соцсетях продемонстрировали, что автоматические боты, внедренные в среду сторонников политической партии и порождающие информацию, борющуюся с компромиссами, легко переводят на противоположную точку зрения тех, кто еще не принял решения [13–14]. То есть перед нами возникла среда, которая легко управляется извне. И никто из участников не видит этого управления.
Повторим известную пословицу на новый лад: дезинформацию легче всего спрятать в стоге информации. И КГБ делал это постоянно, как для своих граждан, так и для других.
Литература
1. Воронов В. Виктор Луи: роман с Лубянкой длиною в жизнь // www.sovsekretno.ru/articles/viktor-lui-roman-s-lubyankoy-dlinoyu-v-zhizn/
2. Кеворков В. И. Тайный канал. — М., 1997.
3. Вознесенский С. Тайный друг Леонида Ильича // topwar.ru/5142-taynyy-drug-leonida-ilicha.html
4. Как КГБ правил ФРГ руками палача НКВД, и как невежество Блудливого Вилли продается как подвиг. Ч. 2-я // lussien.livejournal.com/210492.html
5. Рыковцева Е. «Любой ответственный разведчик, как минимум, — двойник». О Викторе Луи, собственном корреспонденте Юрия Андропова — Алексей Волин и Дмитрий Косырев // www.svoboda.org/a/1945778.html
6. Киреев А. Был ли Аркадий Стругацкий «агентом влияния» КГБ? // ksa.in.ua/AS/strugatsky_kgb.html
7. Кипиани В. «Гэбнюки» надеялись, что кто-то из нас расколется». Философ Аркадий Киреев вспоминает о неформалах 80-х гг. // ksa.in.ua/AS/kipiany.html
8. Кислинская Л. Диссидент союзного значения // www.sovsekretno.ru/articles/dissident-soyuznogo-znacheniya/
9. Феликс Розенталь о скандале вокруг мемуаров Хрущева // 7days.ru/caravan-collection/2014/1/feliks-rozental-o-skandale-vokrug-memuarov-khrushcheva/11.htm
10. Богомолов А. Луи уполномочен заявить // ria.ru/20090918/185542773.html
11. Маркиш Д. Виктор Луи. Вопросы без ответов // lechaim.ru/ARHIV/125/markish.htm
12. Белинков А. О Викторе Луи. Интервью в американской больничной палате // Белинков А. Белинкова Н. Распря с веком в два голоса. — М., 2008.
13. Stuart A.J. Information gerrymandering and undemocratic decisions // Nature. — 2019. — 573. — pp. 117–121.
14. How social networks can be used to bias votes // www.nature.com/articles/d41586-019-02616-2
Человек всегда стремится быть частью большой системы
Человек всегда ощущает себя как часть чего-то большего, поэтому он все время пытается присоединиться к этому большему. Это может быть стадион во время футбольного матча, толпа на митинге, театр со зрителями, книга, телесериал, то есть подключение может происходить в физическом, информационном или виртуальном пространствах. Только став такой частью, человек попадает в более спокойное состояние. Этим пользуются государства и политики, создавая такие коалиции «в пользу себя».
Государства также акцентируют общее, откидывая индивидуальное. Общим оказывается не только «наша» идеология, но и «наш» враг. Именно это создает большие сообщества людей, виртуально и информационно сильнее объединенных, чем физически. Отсюда любовь государств к «генераторам» информационных и виртуальных продуктов, которые и создают ментальную общность, опираясь на которую можно декларировать и общность физическую, даже если ее нет. Институт пропаганды тоже создает защитные преграды против «чужих». Литература может выполнять ту же функцию, описывая борьбу с «врагами народа» и «шпионами».
Любое вхождение контрпродукта в «наше» ментальное пространство сразу ощущается государством как опасность, как нарушение более спокойного состояния «единомыслия». Советское государство брало такие дополнительные заботы по продвижению «единомыслия» в массы на себя. И пока оно удерживало жесткий контроль, проблем для него не было. Оно цензурировало литературу и искусство, глушило зарубежные радиоголоса, не давая проникнуть внутрь страны иной интерпретации прошлого, настоящего или будущего. Это было системной унификацией мышления всех и вся.
Однако любое столкновение с иносистемой приносило негативные результаты, поскольку разрушало советское в пользу западного. Например, Бородино у французов — это победа над Россией, в России — наоборот.
И это не так столкновением фактов, как столкновение мифологий, поскольку факты уже спрятаны слишком далеко. Е. Додолев, к примеру, пишет о мифе об Андропове: «Заблуждение о мифотворчестве само по себе является мифом. Естественно, лубянская сказка о вдумчивом чекисте-гуманисте Андропове не переживет красивую притчу о Прометее. Но ведь речь не только о качестве и масштабе, а вот количество продуцированных мифов на хронологическую единицу новейшей истории впечатляет» [1].
